Выбор
Шрифт:
– Ну, здравствуйте, дорогой племянник!
– дядюшкин баритон, казалось, заполнил собой всю комнату.
Обмениваемся рукопожатием, отмечаю, что оно вполне дружеское. Хорошо. Гилберт руки не протягивает, останавливается поодаль, наособицу. Вот и они. Отец и сын. Глаза у обоих - серые, с холодком. Только у старшего они уже выцвели, стали прозрачными - и оттого с налетом благодушия. У Гилберта - глубокий насыщенный цвет стали, никакой мягкости. Острота, ирония, жесткая непреклонность. Впечатление усиливают острый подбородок, слегка впалые щеки и плотно сжатые губы. Светло-серый
– Добрый день, мистер Грифитс!
Лигет занимает позицию на равном удалении от всех, лицо подчеркнуто внимательное. Ко всем. На всякий случай. Дорого бы дал, чтобы узнать, что Лигет сказал Гилберту и что услышал в ответ.
– Добрый день, сэр.
Возвращаю приветствие дяде и киваю Гилберту, Лигет получает самую нейтральную улыбку, не будем подставлять беднягу. Гилберт на кивок не реагирует. Присаживаюсь на краешек стола и спокойно жду продолжения. Молча. Что-то промелькнуло в глазах двоюродного брата, удивленное. Конечно, я же тебя скопировал сейчас, родственничек, узнал повадку? Умница. Нет, он хорош, крепкого замеса парень. Начинает нравиться. Молчание затягивается и я не проявляю ни малейшего нетерпения или неловкости. Ко мне пришли - начинайте. Дядя намек понял, улыбнулся, оглядев всех нас.
– Как тут у вас идут дела, Клайд?
– Все в порядке, работа идет без отклонений и происшествий.
Произношу эту простую фразу, наблюдая за лицом Гилберта. Оценит? Оценил, его глаза слегка расширились, голова склонилась набок, пригляделся внимательнее. Клайд никогда так себя не вел и никогда так не говорил, Лигет не преувеличил - эти мысли без труда читаю в его взгляде.
– И как вам работа в этом отделении, не кажется монотонной, скучной?
– Отнюдь, ведь хоть это и маленькое подразделение в рамках цеха мистера Лигета, но именно через него идет поток воротничков далее на упаковку и к розничным продавцам. Таким образом, здесь - одна из ключевых позиций производства.
Легкий поклон в сторону мистера Лигета.
Стало очень тихо. Пауза затянулась и решаю ее прервать.
– Очень давно хотел при случае поблагодарить вас, дядя, и вас, Гилберт, за оказанное мне доверие.
Легкий поклон в сторону дяди и братца.
– Лигет, оставьте нас. И позовите мисс Тодд, пожалуйста, - Гилберт произнес это отрывисто и властно.
Меня сейчас уволят? Дорогая, не бойся, я и грузчиком могу. Или научу тебя чистить пистолеты, станем 'Бертой и Клайдом', возьмём банк и рванем в Канаду. Я серьёзно.
– Почему вы считаете это отделение таким важным, Клайд?
Дядя принял тон. Как и Лигет. Победа? Нет. Тут рулит Гилберт, пока он не даст отмашку, дела не будет.
– Возможно, вам просто слегка вскружило голову руководство?
– Гилберт вмешался, решительно перебив доброжелательный настрой беседы откровенно насмешливым тоном.
– Скорее, видимость руководства, не так ли?
– позволяю себе слегка улыбнуться.
Краска прилила к бледным щекам двоюродного брата, он набрал воздух
– Стоп, стоп, прекратите, слышите?
Дядя повысил голос и положил руку Гилберту на плечо, успокаивая.
– Вы, племянник, тоже держитесь в рамках, настоятельно прошу вас об этом.
А ведь ему нравится происходящее... Потому и пришел вместе со всеми, позиции Гилберта незыблемы и таковыми останутся, несомненно, но почему бы слегка не щелкнуть сына по носу? Чтоб служба медом не казалась.
– Отец, я тебе говорил...
Дядя властно поднял руку, его светло-серые глаза потемнели. Гилберт замолчал. Сразу. Ого... Вот тебе и добродушный хозяин - во взгляде словно грозовая туча сгустилась, шарахнет молнией - мало не покажется. Никому из присутствующих.
– Племянник, сказать вам, что мой сын думает касательно вас и вашего пребывания на фабрике? Он сообщил мне это по дороге сюда.
Молча киваю. Не надо сейчас говорить. Гилберт бесстрастно смотрит в окно.
– Он посоветовал мне выкинуть вас прочь. Что вы на это скажете?
– Скажу, что не удивлен, - ответил нарочито спокойно.
– Вот как? Почему же? Разве у вас тут были проблемы, нарушения, происшествия, недочеты?
Умеет дядя давить, умеет. Однако не надо о проблемах, еще журнал откроет, а там...
– Не удивлен потому, что мое положение тут очень непрочно и всецело зависит от расположения семьи. Сегодня я тут, а завтра - уволен.
Губы Гилберта презрительно скривились, он снисходительно посмотрел на меня - а что же ты ждал-то, приблуда?
– Ошибаетесь. Клайд, вы меня не слушаете?
Попался. Попался!
– Слушаю очень внимательно, дядя.
Гилберт побледнел - я только что впервые обратился к Грифитсу-старшему по-семейному.
– Ваше положение здесь всецело зависит от того, как вы исполняете свою работу, как работает вверенное вам отделение, достойно ли вы представляете семью, наконец. Вы это понимаете?
– Разумеется. И именно поэтому я позволил себе в разговоре с мистером Лигетом упомянуть о некоторых соображениях касательно улучшения работы этого самого отделения.
Гилберт скривился вторично.
– Какими соображениями вы можете нас обогатить, Клайд? Вы же ничего не знаете, нигде не учились, не имеете никакого образования! Даже эту должность вы получили не по заслугам, а случайно.
А ты горячишься, братец. Где твоя бесстрастность?
– Потратьте толику времени и сами решите, обогатят они вас или нет. А диплом, в конце концов, это просто красивый кусок типографской бумаги, не более. Родоначальники Морганов не блистали образованием и не учились в Принстоне.
Дядя с братом переглянулись. И в конторке раздался громовой хохот мистера Грифитса-старшего. Я правильно вспомнил, Принстон? Девчонки в цеху от неожиданности прекратили работать и разом подняли головы. Глаза Роберты нашли меня и я постарался ответным взглядом передать - все хорошо! Она опустила голову и бодро застучала штампом.
– Получил, сынок?
Отсмеявшись, дядя прошелся по кабинету, выглянул в цех. Как раз вернулись Лигет и мисс Тодд. Незаметно кинул на нее внимательный взгляд. Вот и она - этакая матрона, плотная, невысокая, в очках, поджатые тонкие губы. На мгновение стало неуютно в ее присутствии.