Выбор
Шрифт:
– Случилось, разговор с Гилбертом произошел несколько раньше, чем я рассчитывал.
– И что это значит, Клайд?
Я медлю с ответом, так хорошо сидеть тут с ней сейчас, слушать ее негромкий нежный голос, чувствовать, как она доверчиво прижимается к плечу...
– Клайд?
Достаю из кармана брюк письмо, пришедшее вчера на Джефферсон.
Достаю из внутреннего кармана пальто так пока и не распечатанное письмо, положенное мне в ящик миссис Пейтон еще вчера. Стою у ворот фабрики и раздумываю, с чего начать, раз нежданно получил сегодня выходной. Смотрю на адресат
'Тысячи поцелуев моему дорогому Клайди! Он скучает, очень скучает, не так ли? Его маленькая лепетунья скучает по нему очень-очень и ждет не дождется его на Двенадцатом озере. Я обо всем сговорилась с Бертиной, она вот-вот пришлет вам приглашение провести у них выходные и вы непременно, непременно приедете! Сондра так этого ждет! Мальчики посмеиваются, когда же приедет моя верная тень? Она ведь очень хочет приехать и поцеловать свою маленькую Сондру? Она обещает гадкому мальчику множество поцелуев! Вот столько, сколько я ставлю точек на этом письме....................................... Но мне пора, я слышу ржание лошади Бертины, мы сейчас поскачем на почту и я отправлю вам эту весточку.
Я люблю вас, Клайд!'
Что же ты творишь, Сондра...
– Хочешь прочитать его?
Письмо у меня в руке, ощущение, что оно жжёт. Роберта посмотрела на него и покачала головой, тихо произнесла
– Нет, не хочу. Оно - не тебе.
Молчание.
– Что ты будешь делать, Клайд?
– Пусть идет своей дорогой, все закончено. У нас же - свой путь.
– Ей будет больно и Гилберт, наверное, прав, она возненавидит.
– Мы справимся.
– Обещаешь?
– Да.
– Поцелуй меня...
Мягкие теплые губы находят мои и долго, очень долго не отрываются, с каждым разом всё труднее и труднее отпускать ее... Роберта порывисто вздохнула и крепче обняла меня, прижавшись щекой к щеке. Ласково потерлась, вдруг отстранилась и удивленно шепнула.
– Ты же брился сегодня утром? А уже колешься...
Она осеклась... Я неслышно вдохнул. Выдохнул. Ничего, бывает... Оба сделали вид, что ничего не было сказано. Берта поспешила вернуться к разговору, увидел, как она досадливо закусила губу.
– Что было дальше?
– Не устала, спать не хочешь?
– Нет, я хоть всю ночь буду слушать, - шепот горячим дыханием щекочет ухо.
Сердце захлестывает волна такой нежности, что чувствую настоящую боль. Солнышко мое, все будет хорошо, обещаю. Последние слова безотчетно прошептал вслух.
– Милый мой незнакомец, пришедший неведомо откуда, - негромкий голос Роберты эхом прозвучал в ночной тишине, - я не знаю твоего имени, не знаю кто ты, не знаю сколько тебе лет... Только чувствую, что ты меня намного старше.
Роберта замолчала, вздохнув.
– Ты боишься меня?
– Иногда боюсь. Правда.
Взъерошил ей волосы и усмехнулся, заглянув в лицо, причудливо измененное полумраком и тусклым светом уличного фонаря из окна. Роберта улыбалась и глаза ее таинственно искрились.
– Я люблю тебя, Клайд, мой настоящий и единственный
И снова время потеряло счет, провалившись между нашими слившимися губами, дыхание Роберты участилось, она тихонько простонала и я почувствовал, как ее ладонь вдруг уперлась мне в грудь. Останавливая мои губы, прося остановиться мои руки.
– Милый... пожалуйста...
Я кладу голову ей на плечо и она ласково гладит волосы, лицо, проводя кончиками пальцев по губам, целую их один за другим, а она их снова и снова подставляет под ласку.
– Прости, пожалуйста, я...
Берта останавливается, не находя слов. Накрываю ее губы пальцем.
– Шш, родная моя, не надо. Не за что просить прощения, я и сам... Все хорошо и всему свое время. И у нас его - полно впереди. Да?
Слышу, как Берта тихо вздыхает в ответ.
– Ты правда не сердит на меня?
И такая нежность и забота в ее голосе...
– А вот сейчас как тебя отшлепаю!
– произношу это нарочито грозно, - а ну ложись на живот! Ух, как я зол!
Роберта захихикала, но на всякий случай вцепилась в рубашку, готовясь защищать угрожаемую территорию. А я шутливо протянул руки, скроив ну очень страшную рожу.
– Ай! Клайд! Ну перестань сейчас же!
И со смехом шлепнула меня по рукам.
– Тсс, сейчас хозяев твоих разбудим!
– А ты не лезь с лапами!
– и Берта в изнеможении откинулась на подушку, сотрясаясь от смеха, - рассказывай, куда ты потом пошел, от фабрики.
– От фабрики я пошел...
Этот небольшой газетный киоск приметил еще в первый ночной поход по Ликургу.
– Дайте, пожалуйста, что-нибудь с разделом объявлений.
– Вас интересует что-то конкретное?
– Съем квартиры, все, что есть. И карта города, если не затруднит.
– Восемь долларов в неделю, мистер Грифитс, это включает и стирку с глажкой.
Оглядываю комнату, довольно большая, светлая, стены почти без трещин и пятен. Что хорошо, первый этаж, отдельный выход в сад и уже оттуда - на улицу. Шкаф, стол, кровать, пара стульев и шикарное старое рассиженное кресло. Сел в него и вытянул ноги, утонув в плюшевых глубинах. Вот бы сейчас Роберту мне на колени...
– Я согласен, миссис Портман, и перееду сегодня же. Вот плата за неделю.
– Очень рада принимать у себя такого серьезного и воспитанного молодого человека, как вы, мистер Грифитс.
– Клайд, просто Клайд, миссис Портман, еще возрастом не вышел. Или мистер Клайд.
Мы вежливо смеемся и пожилая хозяйка шутливо грозит мне пальцем. Получаю ключ и раскланиваюсь. Комната моя. Медленно прохожу вдоль стен, как тихо тут и спокойно. И ничего не давит. Выхожу, от двери неровная тропинка к калитке на улицу, через изрядно заросший сад. Калитка скрипит, исправить вечером же. Нет, не надо. А то выйдет, только вселился и выход на бесшумное открытие настроил. Что я, не смогу ее без скрипа открыть? Выхожу на улицу и останавливаюсь, глядя вдоль аллеи высоких деревьев. Смотрю на табличку с моим новым адресом, ''де Кальб, 45''. Снова оборачиваюсь и смотрю в конец аллеи. Глубоко вдыхаю прохладный воздух, хорошо тут дышится, свободно. Неторопливо иду в сторону перекрестка, он виден от моего дома. Перекресток де Кальб и Элм-стрит.