Выборный
Шрифт:
Виктор вскинул голову, но так и не понял, кто это сказал.
"Впрочем, неважно,- решил он.
– Лаптев блефует, но эта церквушка и впрямь не стоит страстей. Ни снаружи, ни внутри ничего особенного. Та церковь на Мамаевке, которую им дают, архитектурно куда выразительней. Отремонтировать ее - игрушка будет. Епархия наверняка согласится..."
И вдруг спросил:
– Как мне встретиться с вашим священником?
Лаптев удивленно поднял брови, но только и сказал:
– А в шестнадцать исполком - вы в курсе?
Виктор
– Мы должны спросить у батюшки, захочет ли он с вами говорить... Как ему сказать, кто вы?
– Кочергин Виктор Михайлович. Главный инженер стройуправления, главного подрядчика на строительстве. Объясните ему, что необходимо срочно поговорить.
– Ждите здесь,- распорядился парень и, пригласив одного еще из своих, пошел к дому священника, возле церкви.
Виктор с Лаптевым, перейдя на боковую аллейку, заходили взад-вперед, аккуратно пропуская друг друга в узком месте у покосившейся ограды.
– Вот артисты, а?- усмехнулся Лаптев.- Ничего понимать не хотят. Сколько лет советская власть, а они все своей епархией живут...
Почему-то упоминание о советской власти в устах Лаптева показалось Виктору коробящим. Но Кочергин только бросил:
– Вы мне не сказали, что и снос церкви не согласован.
– Это не совсем так. В принципе вопрос обсуждался пять лет назад, когда принимали генплан реконструкции и развития города. И тогда особых трений не возникало. Ну а сейчас, конечно, многое не успели: вы же в курсе, дополнительные решения только что приняты. Сами-то мы эту работу планировали начать года через три... Никто и не торопился. Это вот согласование еще на контроль не поставлено. Все же практически за три дня переигралось. И вы тоже...
– Что - я?
– неожиданно окрысился Виктор.
– Я - строитель, мое дело маленькое: строить быстро, качественно и с наименьшими затратами.
Подражание голосу и интонации известного в городе диктора радио оказалось столь удачным, что сгладило ощущение резкости реплики.
Лаптев даже улыбнулся:
– Да вы не волнуйтесь. Не такие согласования "пробивали". Может, недельку и покрутимся, ну максимум две - и от этого добра... Поминай как звали.
– По мне так пусть и вовсе остается, - бросил Виктор, - мне она не мешает. На этом месте ни одного строительного объекта не будет.
– Не совсем так, - мягко поправил Лаптев, - я смотрел проект: здесь должна быть танцплощадка.
Они остановились у надгробия. Недавно подновленная бронзовой краской надпись гласила, что здесь покоится Василий Андреевич Белов, участник революции и гражданской войны, бывший председатель горисполкома.
– А епархия возражать не будет,- продолжал Валентин Семенович,- я давно заметил, что они стараются отношений не обострять. И потом, мы даем выгодную замену. Кстати, вот что я думаю: можно сразу сказать, что за ремонт и отделку на новом месте берется ваше управление. Пока что у вас ведь будут маляры свободны - а платит церковь
– Я поговорю,- неопределенно пообещал Кочергин, заметив выходящего из дома священника джинсового парня,- а сейчас, извините, я должен вас оставить. Если что понадобится - где вас искать?
– Сейчас обед,-Лаптев посмотрел на часы,- а потом я буду у себя. В шестнадцать - совещание... Вы приглашены?
– Начальник будет.
– А потом, возможно, заеду сюда.
– Хорошо,- кивнул Виктор,- до встречи.
– Танцплощадка,- негромко произнес чуть хрипловатый голос, тот самый, что бросил реплику о лаптевской казуистической уловке в разговоре там, на площадке.- Будут здесь прыщавые юнцы гоготать, прыгать и щупать своих сопливых девах.
Виктор стремительно оглянулся на голос.
На серой плите сидел, обхватив сцепленными в замок прозрачными пальцами согнутое прозрачное колено, знакомый уже по явлению в лаптевском кабинете некто в кожанке.
Видение продолжалось какую-то секунду и растаяло.
Виктор, ощущая в левой стороне груди непривычный холод и томление, пошел к главной аллее.
Глава 10
"Ну вот и поговорили,- подумал Виктор, выходя из дома священника. Странно... Как будто еще в одной канцелярии побывал..."
В руках у него был старый номер "Журнала Московской патриархии" со статьей об Осинецком. Естественно, он сразу же разыскал могилу архиепископа и остановился перед плитой с декоративной бронзовой "лампадой", возвышающейся над диоритом.
"Такой человек...- промелькнуло у Виктора, и вдруг на втором слое сознания прошла еще одна мысль:- Разве важно, какой человек был? Это же у Собакевича, кажется, мертвые души имели ценность в зависимости от профессии человека при жизни. Ценность в другом..."
И - тут же отогнав от себя эту мысль - присел на каменную скамеечку у могилы Осинецкого.
– Вы нервничаете, молодой человек,- раздался чуть надтреснутый голос.
Кочергин вскинул голову.
Прямо над ним, на лесенке, уходящей вниз, в темную прямоугольную глубину, восседал старик с пронзительными серыми глазами на лице аскета. Прозрачный, точно как все те, кто появлялся прежде.
– Есть немного,- признался Виктор, хватая открытым ртом внезапно сгустившийся воздух и одновременно силясь вспомнить, как называется это красивое одеяние из златотканой парчи.
– И все же, полагаю, вы не совсем правы, так оценивая ваш разговор с отцом Александром.
– Что тут оценивать. Ему все равно, в том числе...
– Склонен полагать, что вовсе не все равно. Ему выгодны происходящие пертурбации. Он человек опытный и хорошо усвоил, что все социальные катастрофы усиливают религиозность. И также не упустит случая оказаться в центре внимания.
– Катастрофа?- спросил Виктор и машинально пошарил в кармане, там, где обычно лежал портсигар.- Я думал, что здесь, в сущности, совсем небольшое событие...