Выбрать свободное небо
Шрифт:
— Не переживайте. То, что случилось, — не ваша вина. Вы думаете, если бы вы ему не позволили заниматься гимнастикой, он был бы счастлив?
Опять зазвонил телефон.
— Да, — ответила Тереза.
Владимир сидел рядом. Ему был слышен не только обвиняющий голос, но и то, что этот голос вещал. Он уже знал этот голос, он знал, кто это. И уже успел возненавидеть эти прокурорские нотки.
— Я узнал! От чужих людей! Почему ты мне не позвонила?!
— Прости, я пока договорилась с врачом, сейчас еду туда.
— Я ведь
— Саша, пожалуйста!
Владимир не мог слышать эти умоляющие нотки в ее голосе. Больше всего ему хотелось вырвать у нее телефон, закричать туда дикую нецензурщину — и выкинуть трубку в окно. Но он не посмел. Он только протянул ей правую руку — пробка ползла не больше пяти километров в час и переключать передачи было не надо.
Тереза, не глядя на Владимира, с силой вцепилась в протянутую руку, причиняя ему боль. Монолог в телефоне наконец закончился. Тереза дослушала и нажала отбой. Впервые вдохнула и выдохнула.
«Я думал, что муж должен поддерживать жену в трудные минуты», — хотел сказать Владимир, но промолчал. Зачем добивать бедную женщину?
— Он — хороший человек, — вдруг выговорила Тереза.
— Не мне судить, — буркнул Владимир и высвободил руку. Пробка чуть рассосалась и получилось увеличить скорость. Он переключил скорость.
— Да, — сказала она вдруг с каким-то странным сожалением, — не вам…
После того как они въехали на мост, дело пошло веселее. Через минут десять они повернули к Академии.
— Вот этот корпус, — указала Тереза. — Осталось дождаться.
— Подождать с вами?
— Спасибо вам, — она посмотрела на него так внимательно, будто хотела запомнить навсегда. — Спасибо, но не стоит.
— Если нужно еще что-нибудь…
— Спасибо, — она отрицательно покачала головой.
— Я приехал только, чтобы повидаться с вами. Мне надо уезжать. Жаль, что все так получилось…
— И мне.
— Сообщите мне, как ваш сын, — я буду волноваться.
— Непременно.
Он поцеловал ей руку — и ушел…
Следующим днем, часов в двенадцать, в московской квартире Зубова раздался звонок в дверь. Это была она.
— Ты один? — спросила Тереза, расстегивая пальто.
— Что случилось? — он был так удивлен, что встал столбом на пороге квартиры, не давая ей войти.
— Ничего, — рассеянно отвечала она. — Абсолютно ничего не случилось.
— Как Яков?
— С ним все в порядке. Перепугал всех страшно. Просто ушиб — ни растяжений, ни переломов, ни сотрясения. После полного обследования послезавтра домой. Ты позволишь?
— Не понимаю, — растерянно произнес он, давая ей дорогу. Вид у Терезы был очень странный, может быть, она сошла с ума?
— А не надо ничего понимать, — улыбнулась она. — Где у тебя ванна? А то я с дороги.
В ванну он ее проводил…
Но не сразу.
Глава пятнадцатая
«Человек
Итак, ровно сутки назад она села в такой же скоростной поезд, только шедший в Москву. К Владимиру.
«Не понимаю, зачем ты…» — сказал ей Владимир. И она не понимала…
Вечером того дня, как сын рухнул с перекладины, она узнала об измене мужа. Узнала, как водится, в самое неподходящее время. Но разве время для того, чтобы узнать о таком, может быть подходящим?..
— Я прописываю вам по сто грамм коньяку, — говорил Терезе с матерью старый доктор, заведующий отделением травматологии, тоже дедушкин ученик. Был поздний вечер того дня, как в Военно-медицинскую академию привезли Якова. — А вы не против такого курса лечения, уважаемый Петр Иванович?
Ректор, все время просидевший рядом с ее матерью, торжественно произнес:
— Ни в коей мере. Коньяк в небольших дозах — прекрасное лекарство. Он стабилизирует кровяное давление, снимает спазм сосудов. Благодарю, коллега, — и он принял рюмочку напитка.
— За здоровье! — проговорил заведующий отделением. — У наших дам был тяжелый день. Да и мы распереживались… Хорошо, что у мальчика не обнаружено ничего страшного. Его осмотрели все. Вызывали даже Федора Евгеньевича, вы знаете, какой он диагност… Ренген, томограмма мозга. Слава Создателю, всё в порядке. Завтра покрутим еще, по полной. Так что пара дней — и забирайте эту надежду российской гимнастики.
Мать улыбнулась:
— Как хорошо, что у нашей семьи есть такие друзья!
— Ах, Анночка Яковлевна, — со вздохом произнес ректор, — как же я мечтал в свое время, чтобы мы с вами были не только друзьями…
— Ах, — заведующий отделением явно передразнил его, — разве только вы хотели? Все — и я тоже, каюсь, — были влюблены в Анну Яковлевну!
Тереза выпила коньяк, и под мягкий, спокойный разговор о преданьях старины глубокой начала задремывать. Доктора вспоминали деда, молодость, кто кем стал… Терезе потихоньку подложили подушку и укрыли пледом.
— Пусть поспит, — услышала она, засыпая. — Вы ей давление не мерили? Не нравится она мне…
Ее выдернул из сна телефонный звонок. Тереза потянулась и поняла, что выспалась. Посмотрела на часы — прошло чуть более часа. Звонил муж.
— Привет, — она откинула плед, покачала головой в ответ на встревоженный мамин взгляд: «Все в порядке, не переживай». Потом вышла из кабинета в коридор. — Ты приехал? Попросить, чтобы тебя пропустили?
— Нет, я еще в Петродворце. Хотел тебя попросить, чтобы ты забрала меня.