Выбрать волю

Берестова Мария

Она ничего не сказала; холодно отвернулась с какой-то знакомой ему обречённостью во взгляде.

Он замер, поражённый.

С такой же обречённостью посмотрела на него Эсна, уходя тогда, когда она пришла мириться, а он заставил её час проторчать в ожидании.

Такая же обречённость мелькнула во взгляде Дерека — тогда, когда он видел его последний раз, когда он откланивался, прежде чем выйти — навсегда.

И тут он понял.

С несомненной очевидностью понял, что сейчас, вот прямо сейчас,

он потеряет мать так же, как потерял Эсну и Дерека.

Что потери это произошли не тогда, когда Эсна требовала развода, не тогда, когда Дерек сбежал из Цитадели, не если бы мать вышла замуж; а в те моменты, когда они смотрели на него вот с этой тупой, бессмысленной обречённостью и молча выходили из его покоев. Не видя смысла говорить дальше.

— Стой... — хрипло выдавил он в тщетной попытке удержать.

Взгляд матери был пуст.

— Подожди... — он прикрыл глаза и потёр лоб дрожащими пальцами.

— Тебе дурно?.. — донёсся до него голос вроде бы тревожный, но тревожный той безликой вежливой жалостью, которую он не первый уже день наблюдал в интонациях жены.

«Да, мне дурно!» — хотелось взвыть ему.

— Делай, что хочешь, — вместо этого выдавил он. — Тебе нужно моё благословение, что ли? — с раздражением открыл глаза. — Оно у тебя есть!

Развернувшись, он отошёл к окну.

Вскоре на плечо его легла тёплая ладонь.

— Арди, — раздался тихий голос. — Что с тобой происходит?

Ему хотелось закричать, заплакать, забиться в конвульсиях; вместо этого он усилием воли подавил собственный гнев, закаменел и спокойно ответил:

— Хочешь выйти замуж — выходи. Кто хоть жених? — медленно повернулся он к ней.

— Скалистый генерал, — тихо ответила она, не понимая перемены в его настроении.

— Дрангол? — удивлённо переспросил он, смаргивая. — Он же из шайки Кьеринов!

Княгиня закатила глаза и справедливо отметила:

— Сам-то ты на ком женат, напомнишь?

Он досадливо поморщился, махнул рукой и подтвердил своё решение:

— Иди за Дрангола.

Княгиня несмело улыбнулась и провела пальцами по щеке сына.

Он прикрыл глаза, наслаждаясь этой лаской, и даже слегка улыбнулся, хотя на сердце у него было муторно и тяжело.

Интермедия

— До чего же не вовремя! — досадливо расхаживал старший Треймер по кабинету младшего.

Тот спокойно покуривал трубку, наблюдая за метаниями брата.

— Отнюдь, — наконец, вынес свой вердикт он. — Толку-то нам сейчас с Веймаров?

Речь шла о том, что ссора с Ирэни пошатнула союз двух родов, и старший Треймер был крайне недоволен этим обстоятельством. Как и тем, что Ирэни решительно игнорировала все его письма — а ведь столько пыла и фантазии было вложено в каждое!

Раздражённо

рыкнув, он резко развернулся, завершая очередной круг метаний, и требовательно уставился на брата.

Насмешливый пронзительный взгляд его не смутил.

Младший Треймер, поведя ладонью в воздухе, расшифровал свою мысль:

— Толк нам с тех Веймаров? Кьерины, похоже, основательно выбыли из игры, — загнул он палец, — как и наш влюблённый чудак, — загнул второй.
– Где Кьерины и Дранголы — там и Руэндиры, — загнул третий. — И кто остаётся? — задал риторический вопрос он.

Старший ткнул могучим кулаком стол.

— И что же? Уступить Ранниду? — зло вопросил он.

Младший аккуратно и методично выбил докуренную трубку, после чего ответил:

— Отступить, чтобы собрать силы и напасть позже.

— А Веймары? — нахмурился старший.

Младший повёл плечом:

— А куда они денутся?

Скривившись, старший согласился: не к Раннидам же им примыкать.

Глава десятая

От того, чтобы не бросить все силы на поиски Дерека, Грэхарда останавливал вовсе не договор с Эсной, а запоздалое раскаяние.

Он не умел видеть картину в целом и однозначно не понимал, что причины, толкнувшие Дерека на побег, были более глубокими и серьёзными, чем последний конфликт. Внутри себя Грэхард постановил, что во всём виноват злополучный удар. И он даже, скрепя сердце, признавал за Дереком право отплатить на такой беспредел побегом, хотя и считал, что кара несоразмерна проступку. Синяк-то, наверно, уже зажил, а вот сердце Грэхарда явно не планировало заживать когда бы то ни было, превратившись в постоянно ноющую отрытую рану.

То, что удар такого рода наносит травмы не только лицу, но и душе, Грэхард, разумеется, упускал из виду.

Хотя Эсне и удалось в какой-то степени вернуть владыку к его делам, гнетущие мысли то и дело снова овладевали им. Частенько он попросту уходил куда-то в миры своих фантазий, забыв о документе, который читал или писал.

— Ну что ты опять! — в очередной раз вывела его из заоблачных далей Эсна, привлекая внимание к бумаге.

Он перевёл на неё мутный взгляд и горько пожаловался:

— А я ведь даже не успел перед ним извиниться, ты знаешь?

Со вздохом она присела на краешек стола и принялась терпеливо объяснять:

— Грэхард, Дерек взрослый человек, который, к тому же, прекрасно тебя знает. Ему не нужны твои извинения, он наверняка осознал, что ты сожалеешь, гораздо раньше того, как это дошло до тебя самого.

Нахмурив брови, он возразил:

— Эти извинения нужны мне.

Эсна возвела глаза к потолку и уточнила:

— Ты же понимаешь, что он уехал не из-за этого?