Вычеркнутые из судьбы (Семь стихий мироздания - 2)
Шрифт:
То было раньше, давно, хотелось верить - во сне. Он отчаянно оттолкнул от себя наваждение, но осталась Смерть, дышащая в затылок холодом и землей. Вместе с ней в душу стучался страх. "Оливул, где ты?
– едва не крикнул Донай.
– Помоги мне!" И хотя слова так и не были произнесены вслух, зов крови на крыльях Стихии полетел к брату.
– Одно прикосновение твоего Меча, - продолжал Обманувший, не ведая, какие ураганы бушуют в душе Витязя, - и наши страдания кончатся. Мы искали Стихии и ждали избавления. Отпусти нас.
Синий князь посмотрел на существ, некогда бывших людьми. Трое так и стояли на коленях, низко опустив непокрытые головы. Четвертый - молодой экзистор находился поодаль от товарищей.
– Как давно вы принадлежите ордену?
– тихо спросил Ви-Брук.
– Мы были первыми. Он, - старший показал на юношу, - последний.
– Я мало жил и не хочу исчезать сейчас, - экзистор, дрожа от волнения, поднял взор.
– Но я прошу сохранить за мной право умереть.
– Будь по-твоему, - произнес Синий князь и, когда тот, заручившись словом Витязя Смерти, удалился в седую мглу, повернулся к коленопреклоненным.
– Я исполню вашу просьбу.
На холм навалился тяжелый монотонный гул, пошатнулись вековые валуны, и Меч Смерти ликуя вверил свой эфес рукам Витязя. Стихия поднялась из-под земли - невидимый, угрожающий образ - обвила клинок и заискрилась синим пламенем на острие.
Ви-Брук коснулся мечом поочередно каждого из троих. Тела Обманувших напряглись, задрожали и вдруг, потеряв контуры, сгинули в скованном апатией воздухе. Последнее, что запомнил Донай, были полные благодарности глаза тех, кто, наконец, завершил жизнь без жизни.
Синий князь качнулся. Ему показалось, что земля плавно уплывает из-под ног. Великая усталость, близкая к самой смерти, заключила его в холодные объятия. Он готов был выронить меч, но руку удержали, не позволив разжать ладонь.
– Не отпускай его!
– крикнул Оливул.
– Заставь Стихию уйти, Донай!
Смерть металась, запертая в камне, клинок упирался в землю. Ви-Брук, собрав остатки сил, приподнял его и воткнул в жесткий грунт. Затем отступил и медленно перевел взгляд на Оливула.
– Я не мог этого не сделать, - выговорил он.
– Все в порядке. Все правильно, - Бер-Росс обнял его одной рукой.
– Я их убил...
– Нет. Их убили раньше, а теперь ты вернул им Смерть.
Синий князь тяжело вздохнул и уронил голову на плечо брата, чтобы не видеть ни мертвого дерева - мрачного памятника ушедшей отсюда жизни, ни праха на месте кончины трех Обманувших Смерть.
– Они давно жаждали подвести черту, - голос Александра Гаюнара разрушил скорбное молчание, - поэтому и согласились помочь мне разыскать Стихии.
Донай и Оливул вздрогнули от неожиданности.
– Алекс?!
– насторожился Бер-Росс, заметив, что тот стоит всего в двух шагах от Меча, вонзенного в землю.
– Извини, князь. Я следил за тобой, - он посмотрел на
– А теперь, родственники, не откажите и мне в любезности.
Донай с трудом осознал, о чем говорит Гаюнар.
– О, нет, - невольно слетело с его губ.
Тут из зарослей кустов у подножия пригорка послышался собачий лай. Аполлон и Артемида, кроша когтями рассыпчатый сухой грунт, полезли на крутой склон. За ними показалась Каляда и чуть дальше Данила. Пэр, вынырнув из-за его плеча, увидал на вершине холма людей, вытянулся в стрелу и помчался вперед так быстро, как только мог.
Появление друзей на секунду отвлекло внимание Оливула. Ему казалось, что он даже не выпустил Гаюнара из поля зрения, но...
– Не прикасайся!
– закричал Донай.
Он успел схватиться за эфес, однако Александр оказался проворнее и обеими руками сжал клинок у самого основания. Засыпающая Смерть воспрянула и немедля ворвалась в предоставленную оболочку. Взмывший над холмом Пэр увидел, как неживое тело Гаюнара-старшего растекается по камням. Черная масса просуществовала еще несколько мгновений и уползла вглубь земли.
Наступила зловещая тишина, нарушенная лишь шорохом посыпавшегося под откос песка, потревоженного собачьей лапой.
– Это конец?
– выдавил Пэр.
– Да, - негромко ответила Серафима.
Донай опустился на грунт и закрыл глаза. Оливул присел рядом, сжав его плечо.
Взгляд Данилы был прикован к месту, где только что стоял его отец.
– Он всегда делал то, что сам считал нужным, - жестко, чтобы скрыть дрожь в голосе, проговорил пилот.
– Пэр, не унывай. Это не гибель. Это свобода.
– Донай, очнись, пора, - бесстрастно сказала Каляда.
Оливул сделал предупреждающий жест, мол, не нужно сенсорных воздействий, и осторожно потормошил брата.
– Синий князь, возьми меч. Всё закончилось.
Донай тряхнул головой и стал вставать.
– Я в седле, - со вздохом сказал он.
Друзья молча отправились в обратный путь.
От городских ворот до площади, где стоял Крылатый Волк было всего несколько кварталов, но Каляда почему-то ни слова ни говоря ускорила шаг. Вскоре Оливул, Донай и Данила отстали настолько, что собаки, по привычке следовавшие за первым, растерянно остановились на перекрестке улиц.
– Кажется, Серафима узнала о неприятностях раньше нас, - заметил Бер-Росс.
– Что происходит?
– Пэр вытек из наплечного щитка, закрепленного на пилотской куртке Данилы.
– Вряд ли что-либо хорошее, - буркнул Гаюнар и, машинально вскрыв кобуру, побежал к капитану.
Друзья последовали его примеру. Они догнали Каляду в переулке, откуда виден был звездолет и Обманувшие Смерть, обступившие его фронтовую часть. Над безликими фигурами, закутанными в плащи, возвышался посох Магистра.