Вычисление Бога
Шрифт:
Это было слишком. Я сел, включил компьютер, зашёл в электронную почту. Семьдесят три новых сообщения; Боже — да у меня нет времени даже на то, чтобы начать их просматривать!
В этот момент Дана приоткрыла дверь в кабинет и просунула в неё голову:
— Том, мне правда нужны утверждённые графики отпусков.
— Знаю, — ответил я. — Сделаю.
— Пожалуйста, как можно скорее, — добавила она.
— Я же сказал, сделаю!
Она, похоже, напугалась. Я ещё ни разу в жизни на неё не кричал. Но она исчезла в коридоре раньше,
Может, мне бы следовало отказаться от административных обязанностей или переложить их на кого-нибудь другого, но… но ведь если бы я ушёл с поста начальника отдела, преемник заявил бы о своём праве работать с Холлусом. И потом, я не мог просто уйти, оставив за собой кучу неразобранных дел — я должен завершить как можно больше, прежде чем…
До того, как…
Я вздохнул и отвернулся от компьютера, снова уставившись на стопки бумаг.
Провались оно пропадом — у меня просто нет времени! Его просто нет.
19
Многие не имеют ни малейшего представления о том, сколько зарабатывает их начальство, но я знал зарплату Кристины Дорати с точностью до пенни. Законодательство Онтарио требует раскрывать зарплаты всех гражданских служащих, превышающие сто тысяч канадских долларов в год; всего четыре штатных сотрудника КМО попадали в эту категорию. За прошлый год Кристина заработала $179 952 плюс $18 168 в виде облагаемых налогами бонусов — и её кабинет в полной мере отражал высокий статус. Несмотря на недовольство тем, как Кристина управляла музеем, я понимал: иметь такой кабинет для неё — необходимость. Ведь в нём она принимала потенциальных доноров и важных правительственных шишек, которые по своему усмотрению могли как расширить, так и урезать наш бюджет.
Я сидел в своём кабинете, дожидаясь, пока в животе улягутся болеутоляющие таблетки, когда раздался звонок — мне сообщили, что Кристина хочет меня видеть. Прогулка — неплохой способ заставить таблетки успокоиться, поэтому я был не прочь прогуляться. Я направился в её кабинет.
— Здравствуй, Кристина, — сказал я, когда Индира позволила мне войти в святая святых. — Ты хотела меня видеть?
Кристина что-то просматривала в интернете; она подняла руку, призывая немного подождать.
Со стен кабинета свисали прекрасные ткани. Чуть дальше письменного стола стояли рыцарские доспехи; с тех пор, как наш Двор доспехов (который я всегда считал несколько популистским) был расчищен для очередной выставки в фирменном стиле Кристины — «скормите им дешёвку!» — у нас высвободилось столько доспехов, что мы не знали, куда их девать. Также в кабинете имелось набитое чучело странствующего голубя: в Центре биологического разнообразия и сохранения видов КМО — сваленной воедино мешанине прежних отделов ихтиологии, герпетологии, маммалогии и орнитологии — их было порядка двадцати. Ещё у Кристины была взятая из старой Геологической галереи связка кристаллов кварца размерами с крупную микроволновку; была прекрасная нефритовая статуэтка Будды размером с баскетбольный меч, — а также египетская канопа и, разумеется, череп динозавра —
Кристина щёлкнула мышкой, сворачивая окно браузера, и наконец обратила на меня своё безраздельное внимание. Открытой ладонью директор указала на одно из трёх пузатых вращающихся кожаных кресел, стоящих перед её столом. Я выбрал среднее, чувствуя некоторый внутренний трепет: Кристина, как правило, никогда не предлагает сесть, если встреча предполагает скорое завершение.
— Здравствуй, Том, — ответила она, и её лицо приняло заботливое выражение. — Как себя чувствуешь?
Я едва пожал плечами; сказать мне было особо нечего:
— Думаю, не хуже, чем можно было ожидать.
— Боль сильная?
— Она приходит и уходит, — ответил я. — У меня таблетки, которые от неё помогают.
— Хорошо, — сказала она.
Кристина помолчала; для неё, вечно куда-то спешащей, это было необычно. Наконец она заговорила снова:
— А как Сюзанна? Она справляется?
Я не стал поправлять Кристину насчёт имени жены:
— Более или менее. В библиотеке Ричмонд-Хилла проводятся встречи для группы поддержки; она ходит на встречи раз в неделю.
— Уверена, они её утешают.
На это я не ответил ничего.
— А Ричи? Он как?
Две ошибки подряд — чересчур.
— Его зовут Рики, — сказал я.
— О, прости. Как он?
Я снова пожал плечами:
— Напуган. Но он храбрый малыш.
Кристина сделала в мою сторону такой жест, словно говоря: «Конечно, храбрый — с таким-то отцом!» В благодарность за невысказанный комплимент я слегка склонил голову. Кристина ещё мгновение помолчала, а затем сказала:
— Я разговаривала с Петровым из нашей страховой компании. Он говорит, ты полностью застрахован. Ты можешь уйти в длительный отпуск по состоянию здоровья и при этом будешь получать восемьдесят пять процентов от зарплаты.
Я на мгновение зажмурился и, прежде чем ответить, тщательно обдумал свои слова:
— Не думаю, что с твоей стороны было корректно обсуждать мою страховку с кем бы то ни было.
Кристина воздела обе руки, ладонями ко мне:
— О, я не обсуждала тебя конкретно! Я просто задала несколько вопросов о сотруднике со смер… с серьёзной болезнью, — разумеется, она чуть не произнесла «смертельной», но не смогла заставить себя выговорить это слово до конца. Затем она улыбнулась: — А страховка это покрывает. Тебе больше не нужно работать.
— Я это знаю. Но я хочуработать.
— Неужели ты не хочешь проводить время с Сюзанной и Рич-Рики?
— У Сюзан своя работа, а Рики — школьник; он учится целыми днями.
— Том, послушай, мне кажется… Не пора ли тебе взглянуть фактам в лицо? Ты не можешь больше выполнять свои рабочие обязанности на сто процентов. Не пора ли сложить с себя некоторые из них?
Сейчас я, как всегда, испытывал боль. Из-за неё контролировать эмоции было сложнее.