Вычислитель. Тетралогия
Шрифт:
– Ближе к делу. Итак, ты попыталась применить к Тому метод кнута и пряника. Что было дальше?
– То, чего я не ожидала. – Юлия тряхнула короткой стрижкой. – Мне показалось, что ваш менеджер проявил интерес. Потом он вдруг забубнил что-то неразборчивое – быр-быр-быр, – стал бледным, покрылся вот такими каплями пота и начал задыхаться. Я позвала на помощь. Приковыляла заспанная тетка… кто она покойному – жена? Служанка? Дальше ты знаешь.
Дальше я знаю, молчаливо согласился Андрей. И ничего, по сути, не знаю.
– Кстати, а почему ваш выборный лидер называется
– Это имеет значение?
– Просто любопытно.
– Исторические причины, – буркнул Андрей. – Наследие колониального прошлого.
– Освободились – не поменяли? Обычно на радостях меняют все подряд. Новые времена, новые порядки, новые названия, новые символы…
– Зачем?
– Народу приятно.
– Нашему – нет.
– Странный народ.
Меньше всего Андрею хотелось читать ей лекции по истории Лусии. Строго говоря, настоящей колонией она никогда не была, слишком уж бедна и далека, но кому какое дело?
– Сейчас тебя отведут в камеру, – сказал он, – и дадут письменные принадлежности. Да-да, письменные, как в начальной школе, и нечего изображать оскорбленную добродетель. Ты подробно напишешь о том, что произошло с момента твоего прибытия к нам до задержания полицией. Постарайся писать разборчиво, если не хочешь переписывать заново.
– В камере очень жарко, – пожаловалась Юлия. – Могу я написать здесь?
– Нет.
– Можно хотя бы включить кондиционер?
– В камерах он не предусмотрен.
– Послушай, тебе так уж обязательно демонстрировать гостям варварскую отсталость твоей планеты?
– Нет.
– «Нет» – твое любимое словечко?
– Нет. – Андрей кивнул дежурному полицейскому. – Отведи задержанную.
В дверях Юлия обернулась.
– По окончании этого балагана с тебя ванна и стирка.
– Море рядом. – Андрей не любил оставлять последнее слово за противником.
Следующий час он потратил на свои новые обязанности, не имеющие к полиции никакого отношения, и не раз невольно чертыхнулся в адрес Тома, вздумавшего не вовремя помереть. К счастью, единственной стоящей внимания проблемой оказалась авария на водопроводе, ее уже устраняли. Может, кое-кому и удастся простирнуть бельишко…
Точно в оговоренное время явился Рауль Амбрус – как обычно, в своем единственном на всю Лусию инвалидном кресле на антиграве. Сердечно поздоровались – Андрею Рауль всегда нравился. Умный старикан, хотя и с чудачествами. Однако среди его чудачеств никогда не было противозаконных, а вот полезные, напротив, имелись.
– Располагайся. Как твоя хибара?
– Спасибо, стоит как стояла. – Морщины Рауля искривились в улыбке. Его дом можно было назвать хибарой только в шутку. – Ни одной трещины, только стекла повылетали… и бес с ними. Бедняга Том, а? Кто бы мог подумать.
– Вот об этом я и хотел поговорить, – сказал Андрей. – Отчего он умер, как ты полагаешь?
– А какие симптомы?
Андрей рассказал. Рауль стал очень печален.
– Наверное, я виноват, – сокрушенно проговорил он. – Вино.
– Которое вы пили с ним?
– Оно. Лучшее вино Эдема, очень дорогое, на экспорт
– Ты тоже пил это вино? – спросил Андрей.
– Я его и на Эдеме пил. Похоже, я не подвержен. Говорю же: моя вина.
Привез бутылочку, чтобы распить со старым приятелем…
– Что не так с вином?
– Оно содержит малую добавку эдемских фруктов и ягод. Выдерживалось в бочках из местной древесины, это тоже может влиять. Да ты на этикетке прочти, там все написано на стандартном интерлинге…
Хорошо бы на этом можно было закрыть дело, подумал Андрей. Несчастный случай, и никаких лишних неприятностей. Если экспертиза не укажет на отравление – тотчас и закрою. А эта Юлия – пусть пишет. Может, растеряет немного спеси…
– А почему ты вернулся на грузовике? – сменил он тему.
– Потому что продал яхту, – охотно ответил Рауль.
– И дом с участком на Эдеме?
– И дом с участком, и еще кое-что кое-где.
– Зачем?
Рауль всплеснул сухонькими руками.
– Странно слышать, ей-ей. Решил полностью связать себя с Лусией, а ты не рад? Наследников у меня нет, а лусиане в этом качестве ничуть не хуже других. Купил и привез кое-что полезное, да тебе уже, наверное, доложили…
Доложили, это точно. И удивили.
– Ты что же это, помирать собрался?
– А куда я денусь? Хотя вообще-то не тороплюсь.
– Ладно, не торопись, – добродушно усмехнулся Андрей. – Тут у меня к тебе еще два-три вопроса… учти, это официально.
– Выходит, у меня ответов больше, чем у тебя вопросов, – улыбнулся в ответ Рауль. – Но спрашивай.
– По-настоящему тебя зовут Эрвин Канн?
– Так меня звали когда-то, – не стал отпираться Рауль.
– Тебе известно, что власти Лиги обвиняют тебя в мятеже, убийстве, похищении людей и еще черт знает в чем?
– Вот ведь настырные… – Старик сложил руки на тощем животе и выглядел совершенно безмятежно. – Сколько лет прошло, а они все никак не могут поверить, что я помер.
– Обвинения справедливы? – настаивал Андрей.
– С чьей точки зрения? С их – пожалуй, да. А ты слетай в Астероидную систему, спроси там. Шла война за независимость, кто победил, тот и прав. Вот военных преступлений я не совершал… – Он помедлил, будто припоминая что-то очень давнее, и добавил: – Кажется.
Удивительно – и не подумал отпираться… Ладно, подумал Андрей, разберемся. Преступник он или герой, которому где-то там ставят памятник, это действительно зависит от точки зрения и особенностей юриспруденции в разных мирах. Здесь он до сих пор был чист перед законом, улик нет, задерживать нет оснований. А вот с Юлией Новак разговор не окончен… И, скорее из дотошности, чем по необходимости, Андрей спросил: