Выдающееся произведение марксистско-ленинской философии

Андреев Иван Дмитриевич

Последней его покупкой стала книга на датском языке об известных церквах и кафедральных соборах Франции. После ленча в ресторане у озера в парке Тиволи Шакал вернулся в отель, собрал вещи, расплатился по счету и в три часа пятнадцать минут пополудни вылетел в Брюссель.

Глава 4

Почему человек со столь несомненными достоинствами, как Поль Гуссен, в зрелом возрасте сбился с пути истинного, осталось загадкой для его немногих друзей, гораздо более многочисленных покупателей и бельгийской полиции. За тридцать лет безупречной работы на «Фабрик Насьональ» он приобрел репутацию никогда

не ошибающегося специалиста, причем в той области техники, где точность ценится превыше всего. И его честность никогда не ставилась под сомнение. За эти годы он также стал едва ли не лучшим экспертом по широкому спектру вооружений, выпускаемых компанией, от миниатюрного женского автоматического пистолета до орудий больших калибров.

И во время войны он не уронил своего достоинства, хотя и продолжал работать на той же фабрике после прихода нацистов. Проведенное после войны расследование показало, что он участвовал в движении Сопротивления, помогая переправлять сбитых английских и американских летчиков в Англию и организуя акты саботажа в цехах, отчего орудия, изготовленные в Льеже, или не обеспечивали нужной точности, или разрывались на пятидесятом выстреле, калеча и убивая немецких артиллеристов. Все эти сведения адвокаты-защитники буквально клещами вытянули из скромного месье Гуссена и с триумфом представили суду. На присяжных произвело впечатление и чистосердечное признание подсудимого в сознательном умолчании о своем участии в борьбе с нацизмом, потому что ему претили послевоенные награды и медали.

В начале пятидесятых годов, когда на Гуссена пало подозрение в присвоении крупной суммы при весьма выгодной для компании сделке по продаже партии оружия, он уже был начальником отдела, и его руководители громче всех уверяли полицию, что она вышла не на того человека.

Даже на суде директор выступил в его защиту. Но судья пришел к выводу, что предательство доверия компании тем более достойно порицания, и приговорил Гуссена к десяти годам. Апелляционный суд снизил срок до пяти лет. За примерное поведение его выпустили через три с половиной года.

Жена развелась с ним и увезла детей. Прежняя жизнь в окруженном клумбами домике в предместье Льежа осталась в прошлом. Так же как и карьера на «Фабрик насьональ». Он снял маленькую квартирку в Брюсселе, затем приобрел дом. Источником его растущего благосостояния стала незаконная торговля оружием, которое покупала у него половина подпольных движений Западной Европы.

В начале шестидесятых годов его называли не иначе как Оружейник. Любой бельгиец мог зайти в спортивный или оружейный магазин и купить револьвер, автоматический пистолет или ружье, представив удостоверение личности, подтверждающее бельгийское гражданство. Гуссен никогда не покупал оружия на свое имя, ибо каждая продажа фиксировалась в магазине, с указанием фамилии и номера удостоверения покупателя. Он пользовался документами других людей, украденными или поддельными.

Он поддерживал тесные связи с одним из лучших карманников города, который, если не отбывал очередной срок в тюрьме, виртуозно вытаскивал бумажники из любых карманов. За украденные документы Гуссен платил наличными. Работал на него и неудачник-фальшивомонетчик, попавшийся в конце сороковых годов на крупной партии французских банкнот, пропустив букву «u» в словосочетании «Banque de France» (тогда он был молод). Отсидев срок, он переключился на изготовление поддельных документов, где достиг куда больших успехов. В последнее время, когда к Гуссену обращался клиент, жаждущий получить оружие, в оружейный

магазин с поддельным удостоверением личности отправлялся безработный, недавно выпущенный из тюрьмы мелкий воришка или актер, отдыхающий между появлениями на сцене.

Из работавших на него людей только карманник и фальшивомонетчик знали, кто он такой. Клиенты Гуссена, схваченные полицией, оберегая его, никогда не признавались, каким путем попало к ним оружие, понимая, что им еще не раз придется обращаться к нему.

Поэтому, хотя бельгийская полиция была осведомлена о некоторых сторонах его деятельности, она не могла поймать Гуссена с поличным или получить свидетельские показания, достаточные для того, чтобы выйти с ними в суд и добиться обвинительного приговора. Знали в полиции и о маленькой, но превосходно оборудованной мастерской, размещенной в бывшем гараже, и, хотя полицейские неоднократно наведывались туда, они обнаруживали лишь разнообразные приспособления для изготовления медальонов и сувениров в виде уменьшенных копий памятников Брюсселя. Один из таких сувениров месье Гуссен подарил старшему инспектору в знак уважения к службе охраны правопорядка.

И утром 21 июля 1963 года Гуссен нисколько не нервничал, ожидая приезда англичанина, рекомендованного ему по телефону постоянным покупателем, бывшим наемником из Катанги. Он воевал в Африке с 1960 по 1962 год, а теперь занимался поддержанием порядка в борделях бельгийской столицы.

* * *

Гость прибыл в полдень, как и обещал, и месье Гуссен провел его в свой маленький кабинет.

— Не могли бы вы снять очки? — спросил он, когда англичанин сел, и, видя, что тот колеблется, добавил: — Видите ли, я думаю, будет лучше, если мы будем, насколько возможно, доверять друг другу, хотя бы на период нашего сотрудничества. Выпьете пива?

Мужчина, Александр Даггэн по паспорту, снял очки и вопросительно посмотрел на маленького оружейника, разливающего по кружкам пиво. Затем месье Гуссен сел за стол, отпил пива и спросил:

— Так чем я могу быть вам полезен, месье?

— Как я понимаю, Луи предупредил вас о моем приезде?

— Конечно, — месье Гуссен кивнул. — Иначе бы вы тут не сидели.

— Он сказал вам, чем я занимаюсь?

— Нет. Мне известно лишь, что он знает вас по Катанге и готов поручиться за вас. Вам нужно ружье, и вы готовы заплатить наличными, стерлингами.

Англичанин медленно кивнул.

— Ну раз я знаю, что делаете вы, будет справедливо, если я расскажу вам о себе. Мне нужно особое ружье. Я… э… специализируюсь в устранении людей, у которых есть влиятельные и богатые враги. Вам, очевидно, ясно, что эти люди также богаты и влиятельны. Выполнить задания нелегко. Эти люди могут нанять охрану. Требуется тщательная подготовка, и обычным ружьем здесь не обойтись. Одним из таких дел я сейчас занимаюсь. И приехал к вам за ружьем.

Гуссен отпил пива, кивнул.

— Прекрасно, прекрасно. Вы, — как и я, профессионал. Я чувствую, что вы приготовили мне сложную задачку. Так о каком ружье пойдет речь?

— Тип ружья не имеет значения. Важны ограничения, которые накладываются порученным мне делом. Они определяют конструкцию ружья.

Глаза Гуссена блеснули от удовольствия.

— Изумительно, — промурлыкал он. — Ружье, изготовленное для одного человека, который будет стрелять по одной цели в определенное время и в определенном месте, причем второго такого случая не представится. Вы поступили правильно, обратившись ко мне. Я принимаю ваш вызов, месье. Я рад, что вы пришли.