Выход из одиночества
Шрифт:
– В основном оба типа творчества равнозначны, - произнес профессор.
– Возможно, систематологи смотрят немного шире...
"Больше читают, - подумал Жиль.
– Больше читают чужих записок".
Он вдруг разозлился. К чему было это расшаркивание?
– Возможно, систематология дает науке больше, - продолжал ди Эвор.
– Творчество человечества подобно творчеству природы: мгновенная мутация ц длительное ее закрепление.
Сравнение было точным: яркие мгновенные выбросы - мутации и бездумные тысячелетия
– Но кто-то должен же делать отбор...
– выдавил Жиль.
– Должен?
– Профессор подобрал ноги, выпрямился.
– Оставьте долги кредиторам. Я втягиваю вас в работу, которая сделана почти наполовину. Вам осталась здесь лишь роль систематолога. Устраивает она вас или нет? Вы могли бы взять свою собственную тему...
Ну конечно, он мог бы. Он мог бы взять одну из идей, брошенных ди Эвором в самом начале. И впоследствиии он поверил бы, что она принадлежит ему самому...
– Господин профессор, мне кажется, я не давал повода думать, что меня чем-то не устраивает работа...
– Значит, она вам приятна? Я рад...
– Он сказал это неожиданно мягким баритоном.
– Я - детектив, чуждый систематологии. И мучусь, подсунув вам менее приятную роль.
– Да нет... я ничего...
Этот неожиданный баритон взамен обычного профессорского баса поразил Жиля. Приглушенный теплый баритон - так говорил Нор из Запесчаной страны с принцессой Глориа Фонте. Так вот почему он не узнал тогда шефа сразу. У молодого ди Эвора был баритон. У зрелого - бас...
– Привяжитесь, Жиль, идем на посадку.
– Теперь шеф снова басил.
– Я, собственно, так и считал, что систематология вам не противна. Но острое любопытство к моей особе, точнее, к событиям в конце недели... Это уже повадки нашего брата вульгарного детектива.
Глава 7
Затылок у Эвора был мощный. В том как он вел автомашину, чувствовался и виртуоз и лихач. Жиль на заднем сиденье боролся со сном.
Всю прошлую ночь они провели в профессорской мастерской. Вернее, остаток ночи. Вертолет опустился на институтскую крышу уже в двенадцатом часу... Жиль и Эвор вылезли, размялись, посмотрели, как Глориа, зевая, убирает разложенные для посадки фонарики.
– Прошу ко мне в кабинет, коллеги!
– провозгласил вдруг шеф.
– Получилось?
– ахнула Глориа.
Они просмотрели записи в лабораторном журнале, выпили еще немного, теперь с Гло. Профессор удерживал их под любыми предлогами. Где-то часов в пять утра необыкновенная гостеприимность шефа почти перешла в навязчивость. Роль навязчивого хозяина, безусловно, претила Эвору, но справлялся он с ней виртуозно. "Способный человек, - думал Жиль, глядя, как шеф в шестом часу утра после бессонной ночи напевает аккомпанемент к ирландской застольной Бетховена, отбивая такт на трех химических колбах.
– Но зачем ему это надо?"
Похоже, что это было связано с телефонным звонком. Звонок раздался в мастерской, наверное, в полночь.
Ди Эвор снял трубку сразу:
– Да.
Он говорил "да" вместо "алло", - Жиль знал уже эту его манеру. "Да", - сказал Эвор и отвернулся. Они смотрели на него, а он стоял к ним спиной, потом присел на край стола, прижимая трубку к уху.
– Вы ошиблись номером, - неожиданно произнес он минут через пять. Звякнул отбой. Когда они вновь увидели его лицо, челюсти были сжаты. В семь часов утра профессор предложил им эту поездку.
Шеф вез их какими-то проселочными дорогами. Целью путешествия был Тамбо - ближайший портовый городок. А точнее тамошняя таверна. Профессор считал, что мясо на вертеле там лучшее в королевстве. Тон ди Эвора стал вдруг безапелляционен: "Небольшой экспромт, коллеги. В честь наших потрясающих научных побед. Выезжаем сейчас же!"
В общем, для увеселительной прогулки все выходило довольно странно: после бессонной ночи, не переодевшись, не приняв даже ванны, они тряслись по ухабам вот уже часа четыре, в рабочий день, никого не предупредив, с риском, что дирекция в лице всевидящего Дорта поднимет шум... И все это для того, чтобы посидеть часок в какой-то захолустной пивной.
Эвор, не снижая скорости, объезжал дорожные кочки. Вдруг он затормозил. Жиль и сонная Гло дернулись вперед, ухватились за переднюю спинку.
– Выйдем на минутку здесь. Пожалуйста.
– Машина стояла на обочине у сосновой рощи; земля под соснами была почти сухая, хотя с мокрых стволов еще стекали остатки дождя.
– Прекрасное место для пикника.
Глориа и Жиль переглянулись.
Профессор прошелся по песку, оглядел ветви деревьев:
– Надеюсь, специалисты по магнитной записи здесь пока не побывали. Что касается моей машины, то тут я далеко не уверен...
Он повернулся, подошел к Гло. Она стояла, подняв плечи, пряча подбородок в толстый шарф, красный, как и ее замерзший носик. Перчаток Гло, видимо, не захватила и теперь засунула руки в рукава. Лицо было серое, невыспавшееся.
– Госпожа Глориа, это придется сделать вам. Мы с господином Сильвейра слишком известны определенным личностям. Надвиньте платок побольше на лоб. Вы пересечете лесок, увидите местную почту, войдете и сдадите в отдел находок этот пакет.
Он протянул Гло пакетик - так заворачивают покупку в книжном магазине, если покупатель берет еще и чернила или клей. Он был обмотан бумажным шпагатом.
– Скажете, что нашли на дороге. Мы будем ждать вас здесь. Пожалуйста.
Глориа вытянула покрасневшую кисть из рукава, молча взяла пакетик за веревочку, повернулась и пошла в указанном направлении.