Выход из Windows
Шрифт:
Ярослава Иераскова, ничего не говоря, протянула Алтухову папку с бумагами. "Очередное досье на Хоупека, - решил Алтухов.
– Потом прочту". Они с Похваловым ио-отечески обняли Ярославу Иераскову, а она даже прослезилась.
Кто бы мог подумать, что эти иностранки такие чувствительные.
Под крылом самолета о чем-то запело зеленое море сказочного наивного карликового королевства, где живет розововолосая Ярослава.
Алтухов открыл папку перед самой посадкой в Москве. Открыл и обомлел: вырезанная из старой пожелтевшей карлсбадской газеты статья
МОШОНКО
– Вазгепчик, скажи мне, ты еще мечтаешь о том, чтобы твоя жена не работала, сидела дома, готовила долму, растила дочь? Не говори "пет".
Чему быть, того не миновать.
Вазген был удивлен звонком сестры в его дежурство, такое случалось редко.
– Что ты хочешь от меня, золотая рыбка?
– спросил Вазген.
– Чтобы ее уволили?
– Да, это будет результатом моей просьбы.
Потому что на работе ее уже не оставят. Мне нужна встреча с Мошонко. Не знаешь? Главный государственый распорядитель.
– А мне нужна встреча с "Мисс Бразилия-2000".
– Вазген, ты уже все понял, не притворяйся.
– Нет, но у твоего Мошонко пет проблем с сердцем, - попытался еще улизнуть Вазген.
– У пего могут быть проблемы со здоровьем по части твоей жены. Ты знаешь, к чему я веду.
– Я всегда хотел, чтобы ее уволили, - признался Вазген, - по что тут можно сделать?
– Пусть она вызовет его на процедуру, для анализов, для ежегодной диспансеризации, на свидание в конце концов.
– А нас не посадят?
– Если посадят, Вазгепчик, то в одну камеру, ты не против?
– Тогда ладно, - успокоился брат и обещал подготовить жену к вечернему визиту своей сестрицы с ее взбалмошной идеей-сфинкс.
...Вечером они сидели втроем в их пятикомнатной квартире на Полянке, пили зеленый чай с сухариками. По телевизору начинался детектив.
Ниссо мялась, переводила разговор на другие темы. Вазген немилосердно напоминал ей, что они, родители Юли, в долгу перед Нонной и ее друзьями они спасли девочке жизнь. Ниссо уходила на кухню за чайником, возвращалась, спрашивала, как же можно провести Нонну в Кремлевку, если охрана на воротах хуже церберов: без трех подтверждений и звонка в палату к больному - не пропустят.
В конце концов Ниссо уставилась в телевизор и перестала реагировать на что-либо в окружающем ее мире.
– Ты звук-то включи, - подсказала ей Нонна Богдановна, - я уже ухожу.
– Постой, - произнесла Ниссо, не отрываясь от телевизора.
Даже Вазген посмотрел на нее с некоторым неузнаванием.
– Интересный детектив?
– спросили они женщину, вперившуюся в экран.
– Поехали, - вдруг вскочила Ниссо, и только теперь брат и сестра увидели происходящее на экране.
Шли "Новости", показывали лежащего возле своей машины Мошонко, мученически улыбающегося, жестами показывающего телохранителям, что с ним все в порядке. Пятен крови заметно не было.
– Похоже, не попали, - прокомментировала Серафимова, тоже забывшая включить кнопку
– Вот теперь я могу тебе помочь, - решительно сказала Ниссо и, надев белый халат, выбежала из квартиры. С перепугу Нонна шла в лифт вслед за пей. Только в машине она вспомнила, что недавно боялась ездить в лифте.
Ниссо влетела на аллею, ведущую к больнице, и протянула в окошко пропуск.
– А это?
– махнул пропуском дежурный на Серафимову.
– Медсестра. Семена Филимоновича привезли уже?
– Ах да, - дежурный посерьезнел, - только перед вами проехали.
Все было сделано на высшем уровне.
Мошонко проходил осмотр в корпусе терапии.
После осмотра его повезли в отдельную палату, куда попросили прийти терапевта Зейналову, раз уж она приехала. Мошонко симпатизировал ей, когда лежал тут прошлой осенью с геморроем.
Серафимова прошла незаметно, как тень, со стороны служебного лифта, след в след ступая за Ниссо.
– Кто вы?
– испуганно спросил Семен Мошонко, когда Серафимова первой вошла в его палату.
Ниссо осталась в предбаннике, на "шухере".
ИНЦИДЕНТ
Когда два дня назад Братченко услышал в трубке теплый и тихий голос Галочки, он разомлел. Но чересчур уж тихий и чересчур уж теплый, прямо-таки горячий голос был сейчас у пес.
Она почти задыхалась.
– Витя, ты постарайся побыстрее приехать.
– Куда?
– Ко мне. У меня в доме авария... или как это называется - ЧП!
– Что произошло?
– Братченко не на шутку испугался.
– Взлом?!
Серафимова услышала про взлом и напряглась. Только сейчас ей в гочову ударила... мысль.
– Дом старый, понимаешь? Нам сказали, что балконы ветхие, опасные даже. Я на балкон не выходила уже года два. Там, правда, трещина. Он шатается. Шатался. Я даже вещи ненужные там не хранила, боялась перевеса. Там и так тумба осталась, еще от прежних жильцов.
– Что случилось-то?
– Все, Витя, балкона нет. Вместе с балконной дверью отвалился. Мне холодно и страшно. Не знаю, что делать.
– Никто не пострадал? Ты что, в шоке? Она в шоке, - прикрыв трубку ладонью, пояснил он Серафимовой, сидевшей напротив.
– Мы сейчас приедем.
– Витя, там внизу человек лежит. Меня посадят?
– спросила в трубку Галочка и тихо положила трубку на горячую сковородку.
Витя услышал странное скворчание и потрескивание.
СОКРОВИЩЕ
Журналистов, как всегда, когда надо - не было, а то бы они тут понаписали: "Прибывшими на место происшествия следователем по особо важным делам, старшим советником юстиции (полковником) прокуратуры Центрального округа Серафимовой Н.Б., помощником следователей советником юстиции Братченко В.И., экспертом-криминалистом, старшим советником юстиции Устиновым А.Л. и судмедэкспертом советником юстиции Княжицким Н.С. обнаружен труп Ганса Хоупека, гражданина Чехии, жителя города Карлсбад, прибывшего в Москву после того, как ему стало известно, что папки с компроматом на высших должностных чиновников России еще никем не найдены.