Выход силой
Шрифт:
— Врут, конечно, — легко согласился Михаил Сергеевич. — Где ж это видано, чтобы человек с безмозглым зверьем разговаривал? Но они ведь боятся тебя, да? Я сам видел, и это не вранье.
Игорь молчал, но старику и не требовалось его согласие.
— И мутанты тебя не тронули… Интересно как получается. Может, не все врут про тебя? Особенный ты какой-то?
— Что тебе надо? — не выдержал старшина. — Мне твою брехню слушать некогда!
— А ты не торопись, Игорек. Говорят еще, что на тех, с кем ты идешь, твари тоже не нападают. И вот мое условие…
Ланиста снова
— Проведи нескольких человек туда, куда я укажу, и забирай девку свою. Хочешь с щенком ее, хочешь — без.
Игорь не торопился с ответом.
— Сколько именно? И куда?
— Полсотни человечков. А дорога тебе известна. К Первомайской. — Стариковские глаза заледенели, взгляд стал колючим.
— Нет! — отрезал Игорь. — К Первомайской не поведу!
— Я уверен, что мы договоримся. — Старик растянул тонкие губы в холодной улыбке. — Поверь мне, я умею договариваться!
— Не выйдет! Там мой дом! — выпалил Князев и осекся.
Ланиста тоже поднялся со своего места, распрямил спину, улыбнулся. Опять какие-то сатанинские игры? И как Игорь мог так купиться, потерять выдержку?
Но старик отчего-то вовсе не поразился, узнав, что Игорь родом с Первомайской. Неужели и это ему было известно? И тут Ланиста удивил его по-настоящему.
— Какой еще дом, Игорь? Сирота ты. Отец пропал, — начал он загибать пальцы. — Брат — пропал. Девка твоя, по которой вздыхал там, замужем давно.
Старшина вздрогнул. Лариска замужем?
— А что ты думал? Ждать тебя будет?
— И все равно, — упрямо повторил Игорь. — Там мой дом.
— Да этот дом предал тебя, — ухмыльнулся старик. — Батя ваш продал тебя. Мне продал. Или ты не знал? Тебя сюда и вели, да туннель завалило. Думал я, что пропал Гладиатор, а ты ничего — сам пришел, как миленький. Я присматривался, присматривался к тебе — по описаниям вроде подходит, но не мог же ты мне на голову свалиться? Оказывается, мог. Но Бате я, конечно, черта с два заплатил…
У Игоря внутри все сжалось.
Закружилось вихрем все вместе: и странная экспедиция, и автомат со спиленным бойком, и темный туннель у Измайловской, в который его втолкнули первым, будто на расстрел вели… Думал, подозревал. Но сейчас услышать вот так подтверждение всего этого… За что? За что его так?!
— Батя — еще не вся Первомайская, — протолкнув ком в горле, глухо сказал Князев.
— Ну, как знаешь, — разочарованно откинулся на спинку кресла Михаил Сергеевич и зевнул. — Мог добром решить, да уперся… Мне ведь еще раз тебя осиротить — раз плюнуть. Шепну словечко — и Инге твоей шейку тонкую — кр-р-рык… — Он хрустнул пальцами, точно сымитировав треск ломающихся позвонков. — А щенка вашего — тварям скормят.
— Ты не посмеешь… — прошептал Игорь, но уже знал ответ.
Старик радостно расхохотался.
— Ты же сам выбор делаешь! С одной стороны — старый головорез и узурпатор, который тебя продал в рабство, с другой — твоя девка с кутенком… Кто тебе дороже? А я уж родственничков твоих укокошу лично, не сомневайся. Так сказать, в развитие наших с тобой долгих и непростых отношений.
— Хорошо, — Князев сжал кулаки. —
— А кто тебе сказал, что через блокпост пойдем? Есть там у вас норки, которые только от тварей и караулят. Человеку там не пройти — сожрут. Всех, кроме тебя. И тех, кто с тобой… Ну что, согласен?
Игорь уже сто раз успел проклясть себя за самонадеянность. Подумать только: думал старого плуга переиграть! Да еще на его же территории! Ох, прав был Охотник, когда не хотел его сюда пускать себе на погибель. А теперь выходит — не только себе…
— И что вы с Батей теперь не поделили? У вас же мир… Торговля налажена, — стиснул зубы Князев.
— Ну, положим, дружбы у нас не было никогда… Зелен ты, Игорек. Не помнишь, какая грызня у нас с вами была в старые-то времена. Как пауки в банке, все территорию делили… Думали, ну год, ну два еще протянем — чего же гнить заживо? Поживем, как люди… А вышло — четверть века. Так что пришлось мириться. Худой мир он, знаешь, всегда лучше доброй ссоры. Да и выгодны мы друг другу оказались.
— И что же — выгода боком вышла?
— Вразнос пошел ваш Батя. Невозможно с ним стало дружить. Совсем на старости лег спятил. Такой беспредел творит, что в старые добрые времена за это, самое меньшее, в асфальт закатывали. Комиссаришко этот, думаешь, сам пытался переворот нам устроить? Нет, малыш. Батя ваш за ним стоял. Получилось бы президента скинуть — половина Черкизова Бате бы отошла. Жил бы он у вас скромником на станции Первомайской, а сам владел бы борделями и фабриками в нашем вертепе. Чтобы на пенсию кусок заработать… На нашу территорию, волчара, полез. У Зверева терпение нечеловеческое, но и оно иссякло. Да и мне неуютно было, когда сюда утих франкештейнов нагнали. Попросили меня с Батей урегулировать… Вот и вся недолга. Так что ты не волнуйся, Князев. Мы просто справедливость будем восстанавливать.
«Надо выиграть время, — думал Игорь. — Откажусь сейчас — погибнут все. Да и я живым не уйду отсюда, с чего бы Ланисте меня отпускать? Соглашусь для вида, а там видно будет…»
— Хорошо, — кинул он, — но мне нужны гарантии. Я должен знать, что Инга и малыш — живы. Проведите меня к ним. И дайте поговорить.
— Силен ты, парень. Тебе — палец, а ты — всю руку. Но я сегодня добрый. Настолько, что еще подарочек тебе сделаю.
Телохранитель внес в комнату что-то длинное, обернутое куском ткани, и осторожно, с легким стуком, водрузил на стол перед старшиной.
— Разверни, не бойся, — ласково улыбнулся Михаил Сергеевич.
— Чего мне бояться… — Игорь откинул ткань в сторону, в каждый момент готовый увидеть какую-нибудь гадость, и замер…
Перед ним на куске черного бархата лежала шпага. Его шпага. Вычищенная, заточенная, с тщательно заполированными забоинами на острие… А он считал, что потерял ее навсегда.
— Узнал? Так бери, не бойся. Видишь — я тоже не боюсь, что ты меня этой железякой нырнешь. Потому что у нас с тобой договор, — назидательно поднял вверх узловатый палец старик. — Джентльменское соглашение. По рукам?