Выходное пособие
Шрифт:
Рейчел нервно заправляет прядку волос за ухо.
— Они собираются положить его в багажник какой-нибудь машины на парковке. Временно, — добавляет она поспешно. — Они считают, что на холоде тело лучше сохранится.
Я задумчиво киваю, будто от меня что-то зависит.
— Думаю, это разумно.
— Мы устроим ему настоящие похороны. Когда метель утихнет. Может быть, завтра. Или послезавтра. — Она касается моей руки. — Извини.
— За что ты извиняешься? Это перед Эваном все должны извиняться. Это ведь он умер, — говорю я
— Я знаю, вы были друзьями с Эваном. И с Джанель, и с Эшли.
— Думаю, он был скорее другом Боба.
— Они не были друзьями, — говорит Рейчел. — Эвану не разрешали покидать торговый центр. Ему не разрешали брать машину, не разрешали ездить в набеги. Он был заперт здесь, как и ты.
Все задания на сегодня отменены. Боб весь день проводит внутри Hot Topic. Предоставленные сами себе, члены группы собираются в общественном Old Navy на первом этаже. Сначала я думаю, что они собираются провести поминальную службу, но потом слышу телевизор. Они смотрят «Друзей» на огромной плазменной панели. Отключение электричества во всем городе вынуждает Монику, Росса, Рейчел, Фиби и Джоуи собраться вместе. Они зажигают свечи и рассказывают о самых странных местах, в которых они трахались. Фиби поет песню. Я ненавижу «Друзей», но смотрела почти все серии.
Закадровый смех гулко раздается в почти пустом пространстве, ему вторит их смех.
В середине вечера я засыпаю. В какой-то момент, слишком отчетливо для сна, заходит моя мама и садится рядом со мной. Кровать прогибается под ее весом. Она одета в синий юбочный костюм, в котором была похоронена. Я чувствую ее прохладную руку у себя на лбу, будто она проверяет у меня температуру. Как по утрам в воскресенье, когда я притворялась больной, чтобы не ходить в церковь.
— Почему ты лежишь здесь вечером? — спрашивает она. — Ты заболела?
— Я не заболела, я просто устала, — говорю я мягко, застенчиво, чтобы она не растаяла в воздухе.
— Не время спать. Нужно что-то придумать.
— Что придумать?
Она качает головой от моей несообразительности.
— Что случилось с твоим другом Эваном? Как он умер?
— Я не знаю. Его нашли мертвым в своей келье. Он не дышал.
— Ай-йя. Ты не знаешь, — говорит она скептически. — Ты не знаешь. А ведь должна это узнать.
— У Эвана было много «Ксанакса», — наконец говорю я. — Возможно, он случайно принял слишком большую дозу.
— Или собирался покончить с собой. — Она смотрит прямо на меня. — Это должно тебя беспокоить. Как ты думаешь, что это значит для тебя? Всех твоих друзей — Джанель, Эшли, Эвана — уже нет. Как ты думаешь, что это значит для тебя? — повторяет она.
— Но пока я беременна, Боб заинтересован в моем благополучии, — неискренне возражаю я.
Мама цыкает.
— Ты сама послушай, что ты говоришь. Пока ты беременна. Допустим, ты родишь ребенка. Как думаешь, у тебя будет хоть какая-то возможность убежать после этого?
Я
— Пока ты беременна, он заинтересован в том, чтобы с тобой ничего не случилось. Но что будет потом? — Она смотрит на меня сочувственно. — Ты слышишь, что я говорю?
— Ты говоришь, что я должна попробовать сбежать, пока я беременна.
— Ты должна сбежать сейчас.
Когда Рейчел приносит мне ужин — сэндвич с ореховой пастой и желе и зеленый горошек на закуску, — она снова слегка улыбается и собирается уходить.
— Погоди, — я хватаю Рейчел за руку так сильно, что она теряет равновесие.
Она отшатывается.
— Кандейс, прекрати.
— Извини. Но ты можешь передать Бобу, что я хочу его видеть?
Она молчит. Потом отвечает:
— Я передам сообщение. Но ты знаешь, он может и не прийти. Он появляется, когда захочет.
— Я не очень хорошо себя чувствую. Скажи ему, что дело касается моего здоровья, — говорю я, потом поправляюсь: — Скажи ему, что дело касается ребенка.
Ночью, когда все уже спят, в мою келью заходит Боб. Я слышу звяканье ключей, пока он идет от своей кельи к моей через весь торговый центр.
Я облизываю сухие, растрескавшиеся губы.
Он медленно поднимает металлическую решетку и протискивается внутрь. Он включает фонарик, так что в тусклом свете я вижу его лицо.
— Кандейс, — говорит он тихо. — Ты не спишь?
— Не сплю, можешь включить лампу, — говорю я и сажусь.
— Извини, что беспокою тебя так поздно. Как твои дела? — говорит он, придвигая стул к кровати. Я вижу темные круги у него под глазами; он выглядит тонкокожим и почти уязвимым. В его поведении есть какая-то дерганность. Он в последнее время нормально не спал. Теперь мне нужно быть очень осторожной.
— Со мной все более-менее, — отвечаю я, — я хочу сказать, с учетом обстоятельств.
— То, что случилось с Эваном, — это трагедия. — Он почти сконфуженно опускает взгляд. — Как бы то ни было, Рейчел сказала, что ты хочешь меня видеть. Ты это хочешь обсудить? Но у меня нет ответа на вопрос, что случилось с Эваном.
— Но я позвала тебя не за этим…
— Потому что Эван выдал тебя, — говорит он с бесстрастным напором. — Это он рассказал мне все твои секреты. Поэтому неудивительно, что ты озабочена…
— Боб, — прерываю я его, — я не собираюсь обсуждать с тобой Эвана. Мне нужно от тебя совсем другое.
У него перехватывает дыхание от моего укоряющего тона. Он застигнут врасплох. Я не могу полностью расшифровать выражение его лица, но это кратчайшее недоумение придает мне уверенности.
— Речь идет о моем здоровье и здоровье моего ребенка, — быстро продолжаю я. — Я хотела поговорить с тобой об этом.
Он внимательно на меня смотрит.
— И как твое здоровье?
— Ну, сейчас я чувствую себя простуженной.