Выхожу один я на рассвете
Шрифт:
Голова Келаря дергается. Он слышит.
– Все, браток, бывай! Будут проблемы, обращайся.
– Петя кивает мне.
– Ну, а ты, орел, двигай за мной.
Он буднично шагает к вертолету. Ноги ватные, но я покорно следую за бывшим сержантом сороковой армии. С трудом сдерживаюсь, чтобы не оглянуться. Кое-как преодолеваю крутые ступени трапа, и дверца за нами захлопывается. Пол резко кренится, и Петя едва успевает поймать меня за ворот. Усаживая на узенькую скамеечку, довольно улыбается.
– Видал-миндал? Утерли нос твоему Келарю! Как пацану сопливому.
–
Моя "крыша" снисходительно посмеивается.
– А кто тебе сказал, что он мой? Дружки из МЧС выручили. Они тут по вызову в одно место спешат, я уговорил подбросить.
– Так он же боевой!
– Был боевой, да весь вышел. Расцветка, верно, как у боевого, только ни ракет, ни пулеметов давно нет. Я, Тем, грамотно рассчитал: когда такая дура падает сверху, хрен что разглядишь. Так что не сомневайся, недруги твои, как пить дать, в штаны наделали.
Он с удовольствием хохочет, а у меня после вчерашней Семиной водки и Настиных ночных визгов сил на смех уже нет. Болит правое полушарие, в левом царит шепелявая пустота. Да еще этот слоновий гул...
– Одно плохо, - снова склоняется ко мне Петя.
– Они сейчас в деревушке приземлятся. Это около семидесяти километров от города. Так что обратно придется либо рейсовым добираться, либо на попутке.
– А они?
– Они, паря, МЧС. Не на пикник летят, - на работу. Там сатанистов в церквушке завалило. Ночью забрались, дурачки, хотели храм взорвать, да сами под волну попали. Теперь надо вызволять козликов.
Я бессмысленно киваю.
– Я, слышь, тоже с ними поковыряюсь. Интересно, понимаешь! Опять же помочь надо. Сначала откопать, нашатырь, то-се, а после по шее накостылять.
– Так, может, вообще не откапывать?
– Ну, ты даешь, Тема!
– Брови Пети взлетают вверх.
– Мы, чай, не звери какие. Тем более, и приказ у МЧС ясный: спасти и в больницу. В больницу, уяснил? А здоровый сатанист - он в больнице без надобности.
Петя Селиванов вновь хохочет, и я выжимаю из себя блеклую улыбку. Не хочется выглядеть человеком без чувства юмора. Особенно в присутствии собственной "крыши".
Глава 14 Если друг оказался вдруг...
В город я действительно попадаю только под вечер. Без картины, зато с головной болью. Съедаю пару таблеток цитрамона, тянусь к чайнику, но, увы, вместо воды запивать лекарство приходится чужими голосами. Сначала звонит Маришка, участливо спрашивает, не шутил ли я насчет денег. Загробным голосом объясняю, что не шутил и кладу трубку. Но это только начало. Тут же звонит Настенька. Захлебываясь от восторга, рассказывает, что все записанное на кассету ночью, получилось превосходно. Агафон и впрямь постарался на совесть. Англичане в шоке и от зависти готовы сжевать собственные галстуки. Умоляют о повторном сеансе.
– Три тысячи, - бормочу я.
– Что?
– Хватит, говорю, гуманитарной помощи. Они не из Косово и не из Сомали. Так что сеанс будет стоить три тысячи долларов.
– А для меня?
– Для тебя бесплатно.
Третьей
– ..Вот я и спрашиваю, может, нам встретиться? Для начала на нейтральной территории. В кафе или ресторане.
– Если выживу, непременно.
– Но мы еще не решили - где!
– Разумеется, в "Крякве".
– Это там, где вамп-меньшинства собираются?
– Уверен, с тобой их можно не бояться. До скорого, киска!
Голова раскалывается, и я плетусь к дивану. Увы, добраться до него не успеваю. Снова взрывается трелью телефон.
– Это последний...
– Цежу я и воздушным змеем делаю плавный вираж. Голова распухла до размеров дирижабля, и резкие повороты ей строго противопоказаны.
– Значит, так, - сипит в трубку Келарь.
– Нашли мы твоего Петю, еще разок поговорили. В конце концов сошлись на дуэли, уяснил?
– Какой дуэли?
– Такой. Петя твой в ситуацию вник, в положение вошел. Договорились, что встретимся с тобой в заброшенной хрущевке на Репина. Знаешь, домик на окраине? Его еще к сносу третий год готовят. Вот там и встретимся. Каждому дадим по стволу, глаза завяжем - и вперед. Как решит судьба, так и будет.
На этот раз трубку кладет он. А мне приходится нервно стучать по клавишам, вызванивая предателя Петю.
– Слушаю.
– Это Артем. В чем дело, Петр? Какая, к черту, дуэль!
Петя чуточку смущен, но о решении своем объявляет твердо:
– Видишь ли, браток, Келарь ко мне сам пришел. Как обиженный. И картинку твою я ему показал. Он сказал - туфта. Вот если бы икона старинная или канделябр столетней давности, тогда другое дело.
– Да ты что!
– Рычу я.
– Ты нормальным специалистам покажи! Причем здесь Келарь?
– Извини, братан, война - дело дорогое. Одна "муха" как сто твоих картин стоила. Заступу я тебе обеспечил, и баста. Тем более, что дуэль - штука честная, все на равных. Либо он, либо ты. Я слышал, даже Пушкин с Лермонтовым на револьверах стрелялись. Не помню, кто там кого завалил, но факт есть факт.
– Ты обещал мне крышу, - упрямо цежу я.
– Я ее обеспечил. Келарь нос не задирает, предлагает нормальную сделку.
– Нормальную?
– Пойми, дуралей, он тоже рейтинга терять не хочет. Ты ведь его перед пацанами опозорил. Перед всем его войском. Вот и надо вас как-то развести.
Мы суховато прощаемся. Ничего не поделаешь. Если пейзаж с березками Пете не понравился, значит, без дуэли не обойтись. Пусть даже с завязанными глазами.
Зажмурившись, я пытаюсь пальцем коснуться носа. Увы, палец проскальзывает мимо головы. Стало быть, шансы мои невелики.