Выкорчеванная
Шрифт:
Марек натянуто улыбался, но его губы дрожали, а рука сжимала и разжимала рукоять меча. Сокол аккуратно протиснулся между ними, положил руку на предплечье принца и сказал:
— Ваше высочество, несмотря на возмутительный тон Саркана, нельзя сказать, что он ошибается.
На мгновение мне показалось, что он понял. Что Сокол на себе почувствовал всю глубину злобы Чащи, чтобы осознать угрозу. Застигнутая врасплох, я посмотрела на Дракона с надеждой, но еще до того, как Сокол повернулся к нему с грациозным наклоном головы, его лицо окаменело:
— Думаю, Саркан признает, что несмотря
— Очень хорошо, — немедленно сказал Марек, хотя и говорил сквозь сжатые зубы. Это был отрепетированный ответ. С растущим гневом я поняла, они все тщательно спланировали.
Потом Сокол добавил:
— В свою очередь, Саркан, принц Марек не может позволить тебе просто оставить здесь королеву Анну и твою крестьянку, — он указал на подошедшую ко мне Касю. — Разумеется их обеих немедленно следует отвести в столицу, и предъявить суду за скверну.
— Какой умный ход, — позднее сказал мне Дракон, — и какой эффективный. Он прав: я не имею права бросать долину без королевского дозволения, и строго говоря, по закону, их обеих следует предъявить суду.
— Но не обязательно же делать это немедленно! — ответила я, метнув взгляд на королеву. Та смирно и тихо сидела в фургоне, пока крестьяне загружали его, раскладывая вокруг нее чрезмерное количество съестных припасов и одеял, которого хватило бы на три путешествия в столицу и обратно без остановок. — А что если нам просто забрать их с собой в Башню, и ее и Касю? Король-то уж разберется…
Дракон фыркнул:
— Король разумный человек. Он бы ни секунды не возражал, если бы я по-тихому увез королеву до выздоровления куда-нибудь подальше, пока никто даже не узнал, что ее спасли. Но теперь? — Он обвел рукой крестьян. Все они широким кольцом на безопасном расстоянии обступили фургон, разглядывали королеву и шептались между собой, обмениваясь подробностями истории. — Нет. Он бы резко возражал против моего открытого нарушения королевского указа на глазах у свидетелей.
Потом он посмотрел на меня:
— И я с ними отправиться не могу. Король бы еще позволил, а Чаща нет.
Я опустошенно уставилась на него в ответ:
— Я не могу позволить им забрать Касю, — почти умоляющим тоном сказала я ему, понимая, что здесь моя жизнь, здесь во мне нуждаются. Но дать им увезти Касю на суд в столицу, где ее по закону могут приговорить к смерти… к тому же я совсем не доверяла принцу Мареку, потому что он поступал лишь так, как выгодно только ему.
— Знаю, — ответил волшебник. — Это даже к лучшему. Без солдат, и большого их количества, мы не сможем нанести новый удар по Чаще. Поэтому ты отправишься попросить их у короля. Что бы ни утверждал Марек, он не думает ни о чем, кроме королевы, а Соля хоть и не злой, но ему нравится делать вид, что он радеет за общее дело.
— Соля? — наконец спросила я: на языке это слово казалось странным, живым как высокая тень кружащейся птицы. Даже произнеся его, я почувствовала укол пронзительного
— На языке заклинаний это означает «сокол», — пояснил Дракон. — Тебе тоже дадут имя, перед тем, как внести тебя в реестр чародеев. Не позволяй им отложить это на после суда. В таком случае у тебя не будет права дать показания. И выслушай совет: то, что ты здесь совершила, движет силы иного рода. Не позволяй Соле присвоить себе все заслуги, и не стесняйся этим воспользоваться.
Я не имела ни малейшего понятия, как выполнить все эти инструкции, которыми он забросал меня. И как же мне потребовать у короля солдат? Но Марек уже позвал Томаша с Олегом в седло, и мне не нужен был Дракон, чтобы понять, что мне придется полагаться только на себя. Вместо этого я проглотила ком в горле и кивнула, и потом сказала:
— Спасибо, Саркан.
В его имени чувствовался вкус огня и крыльев, клубящегося дыма, силы и проницательности, и шелестящий шорох чешуи. Он посмотрел на меня и натянуто сказал:
— Что ж, не ударь в грязь лицом, и как бы трудно не было, старайся сохранять приличный вид.
Глава 17
Сказать прямо, я не очень хорошо справилась с его советом.
Мы добирались до столицы целую неделю и еще день. Моя лошадь постоянно дергала головой: шаг раз, два, три и внезапный нервный рывок трензеля, швыряющий руки вперед, вырывая поводья, пока шея и плечи у меня вконец не одеревенели. Я все время плелась позади нашего небольшого каравана, наслаждаясь плотными облаками пыли из-под огромных окованных колес фургона. Так что к своей нервной походке моя лошадь добавила еще и регулярные чихания. Еще не миновав Ольшанки я уже приобрела светло-серый цвет, а под моими ногтями образовалась широкие темные полосы.
В наши последние несколько минут наедине Дракон передал со мной письмо для короля. Это было всего пара строчек, накарябанных впопыхах на дешевой бумаге позаимствованными у сельчан чернилами, в которых говорилось о том, что я ведьма, и о просьбе прислать людей. На сложенную записку волшебник капнул каплей собственной крови из специально порезанного ножом пальца, написав поверх пятна свое имя крупными черными буквами, которые чуть дымились по краям. Когда я проводила по ним пальцем, вынув письмо из кармана, я слышала рядом шипение дыма и хлопки крыльев. Это одновременно успокаивало и расстраивало: с каждой новой милей я удалялась все дальше от места, где была нужнее всего, помогая сдерживать Чащу.
— Почему вы настояли на том, чтобы забрать Касю? — в последний раз попыталась я разговорить принца Марека, когда мы остановились на первый ночлег у самого подножия гор рядом с небольшим быстрым ручейком, который стремился воссоединиться с Веретянницей. На юге была хорошо заметна Башня Дракона, залитая оранжевым светом закатного солнца. — Забирайте королеву, раз вам так хочется, и отпустите нас. Вы же были в Чаще, видели, что она собой представляет…
— Мой отец отправил меня сюда решить вопрос с оскверненной девушкой Саркана, — ответил он, умывая лицо и шею в ручье. — Он ожидает, что я доставлю ее или ее голову. Что предпочитаешь, чтобы я забрал?