Выкуп за мертвеца
Шрифт:
— Милорд, — обратилась она к Берингару, — вы знаете, где нас можно найти. Позвольте мне увести дочь, нам нужно заняться делами.
— Как вам угодно, госпожа, — согласился Хью. — Вас побеспокоят только в случае необходимости. — Затем он добавил: — Но вы должны знать, что вопрос о пропавшей булавке остался открытым. К вашему мужу заходили несколько человек. Не забывайте об этом.
— Предоставляю все вам, — вымолвила Сибилла.
Затем она удалилась, ведя Мелисент под руку. На пороге они столкнулись с Элисом, который с надеждой заглядывал девушке в лицо. Она прошла, не взглянув на него, и даже подобрала юбки,
Глава седьмая
Плотно прикрыв дверь в келью, где лежал покойный, у тела Жильбера Прескота стояли Хью Берингар и брат Кадфаэль. Они отвернули одеяло и простыню и поставили лампады поближе. Взяв одну из них в руки, Кадфаэль поднес ее к лицу покойного, чтобы получше разглядеть рот, ноздри и поседевшую бороду и ничего не упустить.
— Как бы ни был человек ослаблен и каким бы глубоким ни был его сон, он изо всех сил будет пытаться дышать, когда его душат. Что-то должно остаться, если только поверхность ткани не столь гладкая, что на ней совсем нет ворса. Ага, вот оно. — С этими словами Кадфаэль указал на расширенные ноздри. — Видишь, там что-то цветное?
— Синее, — сказал Хью, приглядевшись. От его дыхания тонкая, как паутинка нить затрепетала. — Дорогой цвет. У этих одеял нет такого оттенка.
— Давай-ка мы это достанем. Кадфаэль вытащил маленькие щипчики, которыми вынимал занозы из натруженных рук, и ухватил тонкую нить, которую с трудом можно было разглядеть. Нить оказалась длиннее, чем они думали. Это была шерсть.
— Не дыши, пока я не спрячу ее, а то улетит, — попросил Кадфаэль.
Он принес с собой черную коробочку из полированного дерева, в которой хранил пилюли. На темном фоне шерстяная нить ярко засияла чистым синим цветом. Кадфаэль осторожно прикрыл крышку и снова взялся за щипчики. Хью передвинул лампаду, и теперь стало видно что-то бледно-красное, цвета отходящих осенних роз. Сверкнуло и исчезло. Хью снова изменил освещение, и тогда показалась скрученная шерстяная нитка.
— Синий и розовый. Дорогие цвета, в них не красят одеяла. — После нескольких попыток Кадфаэлю удалось ухватить нить и спрятать ее вместе с синей. Больше в ноздрях обнаружить ничего не удалось. — Ну что же, поищем в бороде.
В бороде застряла синяя нить. Кадфаэль извлек ее и принялся прочесывать седую бороду. Когда он стряхнул в коробочку то, что было на гребне, сверкнули и тут же исчезли три блестки. Монах осторожно повертел коробочку и был вознагражден: вновь сверкнула искорка. Разжав зубы покойного, он нашел то, что искал. Это была золотая нитка, длиной с сустав пальца. Золотые крупицы имели к ней прямое отношение.
— В самом деле дорогая ткань! — сказал Кадфаэль, укладывая находку в коробочку. — Королевская смерть. Его задушили чем-то из тонкой шерсти, расшитой золотом. Что это было? Гобелен? Напрестольная пелена? Женское парчовое платье? Кусок старой одежды? Но этот предмет явно не из лазарета. Что бы это ни было, Хью, кто-то принес эту вещь с собой.
— Наверное, — согласился Хью.
Больше они ничего не нашли, но и то, что удалось обнаружить, заставляло поломать
— Интересно, где же эта вещь, которой его задушили? — повторял Кадфаэль. — И куда подевалась золотая булавка с плаща Эйнона аб Ителя?
— Ищи вещь из этой ткани, — сказал Хью. — Такая роскошная ткань вполне может обнаружиться в стенах аббатства. А я займусь поисками булавки. Мне еще нужно допросить и обыскать шесть валлийцев из охраны и Элиуда, а если не будет никаких результатов, то придется все тут перерыть. Если эти вещи здесь, мы их найдем.
И они принялись искать. С разрешения аббата и при помощи приора Роберта, который прекрасно знал все ценные вещи в обители, Кадфаэль осмотрел все гобелены и каждую напрестольную пелену, но ничто не совпадало по цвету с найденными нитями.
Хью же тщательно обыскал всех валлийцев, но ничего не нашел. Приор Роберт весьма неохотно санкционировал обыск в кельях братьев и послушников. Но все было тщетно — массивная золотая булавка как сквозь землю провалилась.
Наступил вечер. После вечерни и ужина Кадфаэль снова занялся расследованием. Обитатели лазарета были весьма словоохотливы, ибо нечасто им доставался такой лакомый кусочек, чтобы вволю посудачить. Однако ни Кадфаэлю, ни Эдмунду не удалось услышать от них ничего интересного Именно в то время, когда все произошло — в пределах получаса или около того, — братья обедали в трапезной, а в лазарете, как обычно после обеда, все спали. Однако там был один человек, прикованный к постели, и поэтому спал он, когда хотел. Если же случалось что-то интересное, он и вовсе предпочитал бодрствовать.
— Что касается зрения, — грустно сказал брат Рис, — тут я вряд ли могу тебе помочь, брат. Я узнаю, когда мимо проходит кто-либо из братьев, и знаю, кто именно, и различаю свет и темноту, но это все. А вот слух у меня обострился, когда стали сдавать глаза. Я слышал, что дверь кельи, где лежал шериф, отворялась дважды Теперь, когда ты спросил, я вспомнил. Знаешь, она скрипит, когда ее открывают. А когда закрывают, тогда нет.
— Значит, кто-то вошел туда или, по крайней мере, отворил дверь. А что еще ты слышал? Кто-нибудь разговаривал?
— Нет, но я слышал, как постукивала палка. Очень тихо. А затем скрипнула дверь. Я подумал, что это, должно быть, брат Уилфред, он тут иногда помогает. Он один из братьев ходит с палкой, так как хромает с юности.
— Он входил к Прескоту?
— Это тебе лучше спросить у брата Уилфреда, я не могу сказать. Все стихло, а через некоторое время он снова прошел по коридору, постукивая палкой, но уже к выходу. Может, он только приоткрыл дверь, чтобы убедиться, что все в порядке.
— Должно быть, он затворил за собой дверь, — заметил Кадфаэль. — Иначе она бы не скрипнула во второй раз. А когда заходил брат Уилфред?
Но брат Рис не был уверен относительно времени. Он покачал головой, размышляя.
— Я немного вздремнул после обеда. Понятия не имею, как долго. Но братья, наверное, еще были в трапезной, так как брат Эдмунд вернулся в лазарет несколько позже.
— А во второй раз?
— Прошло какое-то время — должно быть, с четверть часа. Дверь снова скрипнула. У того, кто шел, была легкая походка. Я только услышал, как он ступил на порог, и все. Дверь закрывается беззвучно, так что не знаю, сколько он там пробыл, но мне кажется, он заходил в келью.