Выкупи меня
Шрифт:
Верю. Конечно, верю. У нас всё получится.
Этот разговор даёт мне силы держаться сейчас.
Элина Сергеевна отступает от меня в сторону, рассматривает.
— Просто восторг! Повезло ж тебе, Ника!
Повезло? Это лишь тряпка. Дорогостоящая тряпка. Натуральный шёлк, органза, кружево, бисер из горного хрусталя. Хорошо, хоть без дурацких колец и кринолина.
На голове у меня диадема — на ней извивается замысловатая вязь тончайшей серебряной проволоки, росинками блестят бисеринки, чаруют ароматом
Они же повторяются и в моём букете, наряду с изысканными орхидеями, лизиантусом и другими изящными и нежными цветами.
Тончайшая фата, прозрачным шлейфом устилающая пол, придаёт моему образу воздушности. Край свадебного покрова оторочен нежным кружевом и забрызган капельками горного хрусталя.
Мой образ выдержан до мелочей. Хоть сейчас на обложку журнала.
Ага, в номинации «Самая печальная невеста».
Я не хочу выходить за Ресовского — но он меня не спрашивает.
Мне остаётся лишь вздохнуть, взять букет и идти вниз.
Там уже ждёт Алёна Темникова. Волнуется. А ей нельзя. Но бедняжка в сотый раз проверяет свадебный сценарий. Всё расписано буквально по минутам.
Нас уже ждут у ЗАГСа. Лучший зал бракосочетаний арендован полностью. Больше никаких регистраций, кроме нашей.
Я вхожу внутрь — и добрая сотня глаз уставляется на меня. Кого здесь только нет — чиновники высшего звена, бизнесмены, политики, в общем, весь местный истеблишмент. Хищники. Из взгляды обгладывают меня до кости. Их шепотки гонят ледяные мурашки вдоль позвоночника.
Боже, став женой Ресовского, мне придётся жить среди этих пираний.
Хорошо, что он вовремя оборачивается. Установив зрительный контакт, становится легче дышать. Вернее, дышать снова тяжело, потому что в его глазах снова что-то такое… плотоядное, пожирающее. Но этот зверюга уже частично приручен. И поэтому не так страшен.
А когда моя ладонь ложится в его — я и вовсе обретаю уверенность.
И даже могу улыбнуться.
Дальше всё, как в тумане…
Пафосные слова регистратора, поддельные слёзы Элины Сергеевны — единственную дочь замуж отдаю, бесконечные фальшивые поздравления неизвестных мне людей…
И вспышки камер, от которых начинает мельтешить перед глазами.
Потом — фотосессия.
Мы — красивая эффектная пара. Фотографы и операторы довольны.
Ресторан, где мне и кусок в горло не идёт…
Наш танец…
Снова тосты… и голодные поцелуи Ресовского.
Скорее-скорее-скорее…
Я тороплю время. Мне хочется к Вадиму. Обнять любимого, вдохнуть его запах. А то мне кажется, я насквозь пропиталась терпко-свежим одеколоном Ресовского. А сам он отпечатался у меня на сетчатке. Так часто он сегодня брал моё лицо в ладони и заглядывал в глаза.
Что пытался прочесть?
Для него ничего нет.
— Пора, — шепчет Ресовский,
Пора — щелкает в голове.
У тебя будет десять минут, — напоминает голос Вадима.
Ресторан — на первом этаже отеля «Мистраль». Наш этаж — целый этаж! — третий.
Ресовский — даже про себя не хочу называть его мужем! не заслужил! — заносит меня в огромный лифт, прислоняет к стене и начинает пожирать в поцелуе.
Сопротивляюсь, вырываюсь.
Он останавливает, тяжело дышит.
— Прости, — упирается лбом в мой лоб, я чувствую, как он горит будто от температуры, — я так голоден по тебе. А ты так сладка. Не могу устоять.
В гостиную нашего номера он тоже заносит меня на руках.
И я попадаю в сказку.
Родители жили небедно, но такую роскошь я видела только в дорогих журналах или в рекламных роликах.
Дизайнеры постарались, превратив этаж отеля в рай для новобрачных.
Ресовский вместе со мной садиться в просторное кресло, устраивает меня у себя на коленях, ведёт носом от виска к уху, прикусывает мочку…
Дёргаюсь, напрягаюсь…
— Ш-ш-ш, — шепчет он. — Не волнуйся, моя маленькая. Я знаю, что ты невинна. Я буду ласков, обещаю. Не бойся, доверься…
Странно — он почти просит. И взгляд при этом такой — тёплый-тёплый, полный меня.
Наверное, я тоже отпечаталась у него на сетчатке.
Сейчас глаза почти чёрные, зрачки расширены, а сам он взъерошенный и милый.
Он мой враг — напоминаю себе.
Он вторгся в мою жизнь, не спросясь, и сломал её.
Я должна его ненавидеть. Но… так трудно… когда горячие губы прокладывают влажные дорожки по твоей шее. А ладони осторожно сжимают грудь через корсаж платья.
Ресовский идеален — красив, молод, богат. Наверное, для кого-то — желанен. Но не для меня…
Хотя — не буду лгать — от его прикосновений, от его страстного шёпота (о боже! — какими только нежностями он меня не называет!) меня основательно ведёт…
Десять минут кажутся вечностью.
Плен слишком сладок. И я готова сдаться на милость победителя.
Особенно, когда победитель опускает меня на широкую постель, засыпанную лепестками роз…
О такой свадьбе можно только мечтать.
О таком мужчине — грезить ночами.
Наверное, сотни девиц ласкают себя, глядя на его фото. Представляют себя на моём месте. Я бы поменялась с любой из них.
Ресовский берётся за лиф моего платья с намереньем просто разорвать…
Замираю.
И тут раздаётся звонок.
Благодарю все силы, которые только существуют.
— Прости, малыш.
Он отстраняется, выходит в другую комнату. А я — выбегаю в соседнюю, смежную, открываю дверь и…
Пожарная лестница, действительно, очень крутая… Мне страшно. Но медлить нельзя.