Вынуждающие обстоятельства
Шрифт:
Глаза стражника отыскали Анри. Хорек учтиво поклонился, с нескрываемым восхищением глядя на колоссальный рост гиены:
– Отец Лассы, я так понимаю?
По глазам лара Синистриса было видно, что он не очень представляет, как ему следовало ответить на поклон Анри. Подумав, Парфаль тоже поклонился как можно более учтиво:
– Да, Ваше Высочество. Парфаль Синистрис, отец Лассы. А это моя жена, Лаванда Синистрис.
Встреча Лассы с родителями была очень теплой и даже горячей. Синистрисы не видели свою дочь без малого два года. Лисица на фоне Лассы была примерно одного размера, зато в объятиях отца Ласса буквально утонула.
После долгих писков радости мать Лассы шутливо пригрозила
– Красива ты в свадебном наряде, не то слово. Как же ты умудрилась познакомиться с наследным принцем? И что же ты нам ничего не сказала раньше? Решила все сама провернуть, самостоятельная?
Огневица рассмеялась:
– Я не знала, что он принц. Анри, которого я знала как Рамзи, был со мной в одном патрульной отряде больше полугода и был простым солдатом, с которым я изъездила все окрестности Ландара.
Отец посмотрел на Лассу сверху вниз, прищурив глаза:
– А как твой демон, Ласса?
Магесса потупила глазки:
– Его… больше нет. Мои друзья помогли изгнать его.
Стражник сложил лапы на широкой груди:
– Да ну? Вот так просто взяли и выгнали?
Ласса закачала головой:
– Пап, я чувствую, что его больше нет. Это вполне доказывает, что я больше не опасна.
Анри улыбнулся:
– Почтенный лар, вы не мой подданный, так что можете быть не столь официальны. Честно говоря, я сам хотел попросить у вас прощения за то, что доставляли вас в такой спешке. Я пытался уговорить отца, чтобы он не торопился так со свадьбой, но ему непременно хотелось, что она состоялась через неделю после моего возвращения, и мне не удалось его переубедить. Но, хоть такой сумбур и произошел, но все-таки негоже начинать процессию без получения вашего благословения на брак. Как бы то ни было, вы родители невесты, и ваше разрешение тоже очень важно.
Гиена переглянулась с женой и после кивка последней подозвала к себе:
– Ласса и Анри, подойдите ко мне.
В зале настала тишина. Так как фигура стражника возвышалась над дочерью и ее будущим супругом почти на две головы, Парфалю не составило труда положить лапы им на голову, не поднимая их выше уровня груди:
– Ласса говорила мне, что встретила тебя, Анри, когда ты был простым патрульным. Я сам стражник и уважаю тех, кто может постоять за себя. Происхождение твое высокое, но душа чиста. Ты не подвержен гордыне, ты познал тяготы жизни простого солдата. Моя дочка очень требовательна к своему будущему избраннику, и я знал это давно. Если она выбрала тебя – значит, ты достоин этого. Именно поэтому мы с Лавандой не возражаем – Ласса всегда была самостоятельной девочкой, и мы не вправе запрещать ей выходить замуж. Будь верным мужем, который всегда сможет защитить ее – и мне будет этого достаточно. Да будет ваш брак счастливым.
Парфаль сделал символический жест лапами, изображая клевер – так Анри получил благословение на брак с Лассой не только от собственного отца, но и от отца гиены. После всего хорек низко поклонился:
– Благодарю за столь высокую оценку, лар Синистрис.
Как мне рассказала Вейлин несколько дней назад, вся свадебная процессия в Меровии обычно состоит всего из четырех зверей – соответственно жениха и невесты и хранителя колец с подругой невесты (меня и Вейлин). Но сначала по коридору, составленному из стражников, повели отца и мать Лассы, чтобы они успели занять лучшие места в Святилище. После того, как главный камердинер дворца дал отмашку, мы двинулись вперед.
Первыми шли Анри и Ласса. Как я уже говорил, гиена шла в свадебной маске, и ее нельзя было снимать даже хорьку. Ровно за ними шли мы с Вейлин. Я сжимал в левой лапе небольшую шкатулку, в которой были запечатаны кольца. Ключ от них уже был передан тому служителю Ордена, что собирался
Готов был поспорить, что Вейлин в своем синем бархатном платье выглядела не хуже, а может даже и лучше невесты. Волчица шла следом за хорьком и гиеной с какой-то умиротворенностью, которая была сейчас понятна только ей. В лапах магесса держала тот самый букет, с которым Ласса появилась в главном зале дворца. Наверное, эти цветы тоже имели какое-то символическое значение, которое мне еще предстояло узнать.
Мы вчетвером шли по центральной улице Меровии, ведшей от Дороги Короля в сторону торговой площади в самом начале Высокого Города. Вся дорога была буквально забита зверями, громкими криками приветствовавших своего без пяти минут нового короля. На мгновение мне даже показалось, что в толпе я видел массивную фигуру Рассела, но я не мог быть уверен в этом до конца.
По пути я рассматривал дома вдоль улицы, изменившиеся до неузнаваемости. Не только новые драпировки с инициалами молодоженов украшали фасады. Были протянуты ленты всех цветов радуги, каждый наличник был украшен цветами и с балконов за процессией наблюдали те, кто по разным причинам не смог оказаться в толпе на улице, и решил наблюдать за всем с высоты балконов.
Факелы были заменены на особые осветительные магические артефакты, называемые «свет Арханиса». Они представляли собой протянутую ладонью вниз бронзовую лапу, под которой прямо в воздухе висел небольшой, но яркий шарик желтого или голубоватого цвета. На тот момент они были приглушены, чтобы не мешать зрителям ярким светом, но вечером, как мне думалось, их бы обязательно включили, чтобы на улицах было светло как днем.
От шума толпы по всему пути следования процессии у меня начинали болеть уши, и я мечтал, чтобы мы пришли в святилище как можно скорее. Шкатулка с кольцами оказалась тяжелее, чем я думал, и мне пришлось поднапрячься, чтобы нести ее в одной лапе.
Наконец я увидел Святилище – самое большое в Мариссе. Как и полагалось главному храму, масштабы постройки были впечатляющими – оно напоминало мне какой-нибудь французский готический храм с его умопомрачительной высотой, высокими арками, скульптурами и барельефами на стенах, фресками и очень большими входными воротами. Конечно, как и всякий готический храм, Святилище давило своими размерами, и на его фоне я чувствовал себя очень маленьким и ничтожным. Только ощущение того, что в его стенах должно произойти очень радостное событие не только для Анри и Лассы, но и для всего королевства, помогало мне справиться с ощущением неуютности.
Толпа, пытаясь увидеть принца с невестой поближе, старалась забраться даже на ступени Святилища, но стражники из оцепления не давали им толпиться на ступенях, чтобы у нас четверых был свободный проход.
Еще ступени – и вот мы оказались внутри храма. Двери позади нас закрылись, и я знал, что теперь они откроются только тогда, когда Анри станет мужем Лассы.
Первой в глаза бросилась огромная кованая люстра, свисающая с потолка. Цепь от нее шла вверх и исчезала под куполом, и снизу было очень сложно разглядеть, к чему она крепилась. Сквозь окна под потолком на пол ложились лучи света, наполняя огромное помещение теплым солнечным облаком, в котором лениво кружились пылинки. Конечно, по стенам шли фрески, но сейчас меня больше заботило то, что лежало впереди: скамьи, которые были заняты придворными зверями. На самом первом ряду на отдельных местах сидели король Гаскон и королева, миловидная ласка с рыжей шерстью, а также чета Синистрисов. Король с королевой смотрели на процессию с беззаботной улыбкой, а гиена с лисицей смотрели на нас с тревогой. Я очень надеялся, что у них не проснулось в последний момент сожаление, что они дали благословение на брак.