Выполнение замысла
Шрифт:
– Хорошо, давай одеваться, - смиряется.
Успеваю благодарно чмокнуть Маринку в носик и быстро подскакиваю, в темпе натягивая штаны с трусами. Она же неторопливо поднимается, с насмешкой наблюдая за мной и грациозно спустившись с кровати, подходит к шкафу и что-то там отбирает. При этом искоса поглядывает на меня с интересом - куда я смотрю. А я просто любуюсь красивой девчонкой и снова возбуждаюсь от ее вида.
Чтобы опять не вызвать насмешек из-за предательской эрекции быстро усаживаюсь в кресло. Подружка, понимающе хмыкнув, и со свертком в руках
– Подожди, я сейчас!
– доносится из коридора.
«Как я вовремя сообразил перевести наше общение в горизонтальную плоскость!» - отмечаю про себя и удивляюсь.
Маринкино «сейчас» растянулось на двадцать минут. Подозреваю, что это рекордная скорость. Появилась в короткой черной юбочке, открывающей стройные ножкии голубой блузке с расстегнутым воротом, демонстрирующим точеную шейку, умытую и причесанную. Подбоченившись в дверях взглядом предложила оценить ее вид. Демонстрируя восхищение, покачал головой. Даже притворяться не надо - девчонка выглядела ослепительно. С удовлетворением отметив мою реакцию, походкой танцовщицы подошла и снова уселась мне на колени, обхватив рукой за шею. Потом ойкнула и подскочила к кровати. Схватила скомканные трусики и сунула под подушку. Спортивки с майкой аккуратно повесила на спинку стула и расправила покрывало. Открывающийся вид ее ножек при наклоне, вызвал поток необузданной фантазии. Захотелось, как сексуально озабоченному подростку заглянуть, еще выше.
Маринка выпрямилась и повернулась ко мне со смущенным видом.
– Прости меня, пожалуйста! Забудь, что тебе наговорила со зла. Сама не понимала, что творю и говорю, - кается.
Дождавшись моего кивка и взмаха рукой, осматривает пол.
– Куда я их бросила, дура?
– размышляет вслух.
Одну сережку нашла быстро, а для поиска второй ей пришлось встать на колени. Наклоняясь и заглядывая под шкаф и кровать, Маринка так сексуально выглядела, что опять у меня зашевелилось в штанах. Круглая оттопыренная попка, тонкая талия, стройные ножки, открывающиеся почти на всю длину, вызвали такое желание, что чуть не застонал. Прикусил губу и заставил себя отвернуться к окну.
– Не видно. Потом найду обязательно, - со вздохом сожаления подружка поднялась на ноги.
Перевожу взгляд на нее. Маринка стоит с расстроенным видом. На коленях красные пятна от жесткого пола.
– Ты так сексуально выглядела в такой позе! Еле сдержался!
– признаюсь, пытаясь отвлечь от пропажи какой-то безделушки.
Подружка так не считает и еще раз оглядывает пол. Потом подходит и занимает свое место на коленях.
– Правда?
– лукаво улыбается, демонстрируя на щеках симпатичные ямочки.
Подтверждая, целую одну из них.
– Господи! За что мне такое испытание?
– восклицает, вспомнив о предстоящей разлуке.
– Мы ведь с тобой расстаемся не навсегда!
– пытаюсь успокоить.
– Обязательно буду приезжать на каникулы, тем более, если родители не согласятся на переезд, - заверяю.
– И дел здесь незаконченных
– Эти все твои дела! Из-за них ты не можешь жить так, как все ребята!
– обличает.
– Прости, пожалуйста! Я не буду больше плакать, хотя и хочется, - сообщает.
Крепче прижимаю ее к себе и снова благодарно целую.
– Через год нам и так бы пришлось расстаться, - напоминаю.
– Я собираюсь поступать в институт радиоэлектроники, а ты в хореографическое училище.
– Ты знал заранее, что придется уехать, когда весной предупреждал меня?
– интересуется, заглядывая в глаза.
– Нет, не знал. Предполагал, что будут какие-то изменения в жизни этим летом, но даже не думал о переезде, - признаюсь.
– Жалко, что у нас нет близких родственников в Ленинграде. Я бы тоже перевелась, - решительно заявляет.
– Ты бы могла после окончания школы поступить в Ленинград на учебу. Несомненно, там учебных заведений много, связанных с танцами, - предлагаю.
– Вряд ли получится. Ты знаешь, какие там конкурсы? А в наше училище поступить мне обещает Вера помочь. У нее там связи остались, - сожалеет.
Предусмотрительно молчу про своих покровителей, имеющих необозримые возможности. Не хочу, чтобы они знали о Маринке, ради ее безопасности.
Хлопает входная дверь и слышится голос Екатерины Федоровны:
– Дети! Кто дома? Кто нибудь примет у меня сумки?
Маринка подскакивает с колен и спешит в прихожую.
– Мама, а ко мне Сережа пришел!
– слышу ее голос.
В прихожей забубнили голоса. Маринка продефилировала мимо комнаты с объемной сумкой в руке, улыбнувшись мне. В дверях появилась ее мама.
– Здравствуй Сережа, - поздоровалась.
– Приехал, наконец. Молодец, что зашел, а то Маринка совсем извелась, - сообщила, не проявляя особого радушия.
Заметив беспорядок в комнате, возмутилась:
– Марина! Что у тебя в комнате творится? Как ты принимаешь гостя? Тебе не стыдно?
– Здравствуйте, Екатерина Федоровна. Это я виноват - нагрянул, как всегда без предупреждения и помешал закончить Марине наводить порядок, - поднимаюсь с кресла и прихожу на помощь подруге.
– Успокойся мамочка, я быстро потом наведу порядок, - появляется Маринка и целует мать в щеку.
– Ты лучше посмотри, какие сережки мне Сережа подарил!
– хвастается.
Поднимает одну перед лицом и прикладывает к уху.
– Жалко, что вторая куда-то закатилась, - сообщает.
– Ничего, потом найду, - обещает.
– Да, красивая, - соглашается мама и скептически вновь оглядывает комнату.
– Только уши не прокалывай, пока не найдешь вторую, - насмешливо советует.
– Пойду, чайник поставлю. Сережа еще торт принес, - информирует дочка, не обращая внимания на мамину интонацию.
– Как в Ленинград съездил? Все свои вопросы решил?
– интересуется хозяйка.
Отмечаю, что вопрос невинный, а в голосе женщины слышится насмешка. «Может, я предвзято к ней отношусь?» - озадачиваюсь.