Выпуск II. Том 2
Шрифт:
С этими словами она вышла из комнаты.
— Мосье Пуаро, — вскричала я. — Я не верю ни одному ее слову!
Он с улыбкой посмотрел на меня и сказал (странный он все-таки, право!):
— Однако вы ведь не станете отрицать, мисс Ледерен, что мисс Райли пролила некоторый.., м-м.., свет на это дело.
Глава 19
Подозрение
Продолжить разговор нам не удалось — вошел доктор Райли и с улыбкой объявил, что поубивал самых надоедливых своих пациентов. Они с мосье Пуаро пустились в обсуждение вопросов, близко связанных с медициной, а именно, с особенностями психики авторов анонимных писем.
— Все не так просто, как кажется, — сказал в заключение мосье Пуаро. — Обычно тут не только желание причинить неприятность, но и комплекс неполноценности.
Доктор Райли кивнул.
— Именно поэтому на истинного автора анонимных писем подозрение зачастую падает в последнюю очередь. Им оказывается какой-нибудь жалкий тихоня, который и мухи не обидит. Посмотришь на него — сплошное благолепие и христианское смирение, а подо всем этим бушуют пагубные страсти.
— Не было ли у миссис Лайднер признаков комплекса неполноценности? — задумчиво проговорил Пуаро.
Доктор Райли усмехнулся и выбил свою трубку.
— Уж чего-чего, а этого у нее и в помине не было. Никаких подавленных желаний. Жить, жить и еще раз жить — вот чего она хотела. И брала от жизни все!
— Как вы считаете, могла она сама писать эти письма? Психологически это оправдано?
— Думаю, да. И причина в ее инстинктивной потребности разыгрывать из своей жизни драму, в которой она отводила себе первые роли. Она всегда должна была быть в центре внимания, звезда экрана. Психологически вполне объяснимо, почему она вышла за Лайднера. По принципу противоположности — он самый застенчивый, самый скромный из всех, кого я знаю. Он обожал ее, но ей семейных радостей было недостаточно. Ей нужно было играть роль героини, которая подвергается преследованию.
— Стало быть, вы не разделяете мнения Лайднера, что она могла написать письма и начисто забыть об этом?
— Нет, не разделяю. При нем я не стал отвергать этой версии. Ну как скажешь человеку, который только что потерял нежно любимую жену, что она была явной эксгибиционисткой и едва не довела его до помешательства, только бы удовлетворить свою потребность быть у всех на виду. Право, совсем небезопасно раскрывать мужу глаза на жену! Интересно, что женам я не раз говорил правду об их мужьях. Женщине можно сказать, что ее муж мошенник, наркоман, отъявленный лгун и полное ничтожество; она при этом и бровью не поведет, да еще и ни в малейшей степени не утратит привязанности к этому чудовищу. Поистине, женщина — на редкость разумное создание!
— Если честно, доктор Райли, что же вы все-таки думаете о миссис Лайднер?
Доктор Райли откинулся в кресле, неторопливо попыхивая своей трубкой.
— Если честно — затрудняюсь ответить! Я ведь не слишком хорошо ее знал. Очарование, ум, обаяние — да. Что еще? Похоже, заурядные женские пороки ей чужды. Чувственность, лень, тщеславие — ничего этого в ней не было. Но что меня всегда поражало (правда, доказательств тому у меня нет) — она казалась мне невероятной лгуньей. Не знаю (а хотелось бы знать), лгала ли она себе тоже или только другим. Что до меня, то я имею слабость к лжецам. Женщина, которая не лжет, лишена воображения и мне не симпатична. Думаю, миссис Лайднер не из тех, кто охотится за мужчинами. Просто ей нравилось повергать их ниц. Если вы поговорите с моей дочерью…
— Имели удовольствие, — улыбнулся Пуаро.
— Гм… Однако времени она не теряет! Попала миссис Лайднер ей на зубок… Воображаю, что она наговорила! Разве молодежь может чтить усопших… И почему это
Женщина-кошка и женщина-собака, преданная вам до гроба, обожающая вас, женщина-наседка, которая с утра до вечера пилит вас.., и мало ли какие еще! Жизнь — это поле боя, а не увеселительная прогулка! Я рад, что Шейла не заносится и честно признает, что ненавидела миссис Лайднер по старым, добрым, сугубо личным мотивам. Шейла, кажется, единственная молоденькая девушка тут и, естественно, считает, что все, кто носит брюки, должны быть у ее ног. Само собой, ее злит, когда женщина не первой молодости, имеющая на своем счету двух мужей, не уступает ей, а кое в чем и превосходит. Шейла просто славная девочка, здоровая, довольно красивая и вполне привлекательная. А миссис Лайднер — необыкновенная, совершенно не похожая на других женщина. В ней было какое-то пагубное очарование, и всякий на себе испытывал его роковую власть. Поистине Belle Dame sans merci.
Услышав это, я так и подскочила. Какое удивительное совпадение!
— Ваша дочь.., не сочтите меня нескромным.., может быть, она питает симпатию к кому-то из молодых людей?
— О нет, не думаю. Правда, Эммет и Коулмен перед ней на задних лапках ходят. Не знаю, отдает ли она предпочтение кому-то из них. Есть еще пара молодых летчиков. Вот, пожалуй, и вся рыбка, попавшая к ней в сети. Нет, тут вот что — юность пасует перед зрелостью. Это и бесит Шейлу. Если бы она знала жизнь так, как я… Надо дожить до моих лет, чтобы оценить свежий цвет лица, ясные глаза и упругое молодое тело. Правда, тридцатилетняя женщина будет слушать вас с восхищенным вниманием, к месту вставит слово-другое, чтобы подчеркнуть, как вы остроумны… Какой молодой человек устоит против этого! Шейла просто хорошенькая девочка… А Луиза Лайднер была красавица. Какие удивительные глаза! А эти изумительные золотистые волосы! Да, она была прелестна.
Он прав, подумала я. Красота — поразительная вещь. Миссис Лайднер действительно была красива. Настолько, что даже не вызывала зависти. Хотелось просто любоваться ею, хотелось сделать для нее что-нибудь приятное. Я почувствовала это, как только впервые увидела миссис Лайднер.
И все-таки, когда вечером (доктор Райли настоял, чтобы я пообедала) я возвращалась в Тель-Яримджах, кое-что из сказанного Шейлой Райли вдруг всплывало у меня в памяти, и мне становилось не по себе. Тогда я не поверила Шейле, ни единому ее слову. Думала, в ней говорят только злоба и зависть.
Но сейчас я вдруг вспомнила, как миссис Лайднер упрямо настаивала на том, чтобы одной идти на прогулку. Она и слышать не хотела, чтобы я ее сопровождала. Неужели она и вправду ходила на свидание с мистером Кэри? И конечно же странно, что они на людях так официально обращались друг к другу. Ведь остальных она называла просто по имени.
Я припомнила, что он никогда не смотрел на нее. Может быть, оттого, что она была неприятна ему.., а может быть, и совсем наоборот.
Я одернула себя. Так ведь Бог знает до чего додумаешься… А все злобные выходки этой девчонки! Вот как дурно, как опасно пускаться в обсуждение подобных материй!