Выпускники
Шрифт:
– Вы покупать будете, или только смотреть? – Не выдержала продавщица.
Валера разочаровано повернулся к ней.
– А что-нибудь приличней найдется?
– Ну и что для тебя считается “приличней”? – Снисходительно спросила продавщица.
– Например, “Красный камень” или “Черный доктор”.
Глаза у неё оживились.
– О, так ты кое в чем разбираешься! А я думала вы из тех парней, которым главное залить за воротник и неважно что.
– Нет, мамаша, Вы ошибаетесь. Ну посмотрите на нас. – Валера рассмеялся, отошел на шаг назад и развел руки в стороны. – Мы вообще
Продавщица, подперев руками бока и покачав головой, посмотрела на парней.
– Ишь ты! Красавцы. – Улыбнулась она впервые за время разговора.
Валера явно расположил ее к себе. Он обладал каким-то непонятным даром находить с людьми общий язык и производить на них благоприятное впечатление. Везде он чувствовал себя как дома и всюду со всеми отлично ладил. Даже попадая в незнакомую компанию, он разговаривал с людьми просто и естественно, и уже через пять минут оказывался в центре внимания, где все с интересом слушали шутки, рассказы и анекдоты в его исполнении.
– Ладно. – Продавщица перешла на миролюбивый тон. – Найду для вас пару бутылок. Какое вино хотите?
– Ты какое хочешь? – Повернулся Валера к Сергею.
– Даже не знаю. – Растерялся Сергей. – Пусть будет “Красный камень”.
– Ну вот. Ему “Красный камень”, а мне “Черный доктор”. – Валера улыбнулся добродушной улыбкой и посмотрел на продавщицу. – Такое возможно?
– Так уж и быть. Я сегодня добрая. – Она рассмеялась собственной шутке и пошла в подсобку.
Сергей слушал этот разговор с удивлением.
– Валера, – спросил он, – откуда ты все это знаешь?
– Что именно?
– Названия всех этих вин.
– В прошлом году мы с отцом отдыхали здесь в Крыму, в военном санатории. – Стал объяснять Валера. – Соседом по столику был один майор – почитатель Бахуса. Знал все сорта крымских вин. И не только крымских. И все разговоры сводил на винную тему. Ну и я кое-что запомнил.
Продавщица вернулась, держа в руках две, покрытые пылью и паутиной бутылки вина, словно это были драгоценные древние амфоры. Небрежно протерев их тряпкой, вытащенной из-под прилавка, она сказала заговорщицким тоном.
– Только заверните во что-нибудь, чтоб никто не видел.
Валера вынул из кармана газету.
– “Советский спорт” подойдет? – Спросил он, протягивая газету и деньги.
– Годится! – Она разорвала газету на две половинки, и в каждую завернула по бутылке.
– Ну это уже на грани кощунства. – Сергей рассмеялся. – Алкоголь и советский спорт.
– Ты просто не в курсе. – Пояснил Валера, принимая завернутые бутылки. – Я знал футболистов, которые пили после каждой игры. Если выигрывали – то на радостях, за победу. А если проигрывали – то с горя.
– А если ничья. – С ехидством в голосе спросил Сергей.
Они рассмеялись и вышли на улицу. Перед ними развернулась панорама вечера. С моря дул бриз. У ветра был солоноватый привкус. Линия берега, насколько охватывал глаз, светилась яркими огнями и волнисто изгибалась от Ливадии до Отрадного. Издалека, шум прибоя был похож на долгие вздохи.
Днем, при свете солнца, набережная в Ялте казалась какой-то театральной декорацией, привлекательной и красивой. Но вечером она превращалась в волшебную сказку о городе, который всеми своими огнями обращен к морю, словно Ассоль, ждущая на берегу своего принца на корабле под алыми парусами.
Сергей проснулся на рассвете и подошел к окну. Небо алело все ярче. На горизонте, из моря, плавно восходило солнце. Вначале бледно-малиновое, оно, постепенно набирая силу, стало розовым, и стены домов окрасились в цвета фламинго. Затем, поднявшись над горизонтом, солнце превратилось в излучающий яркий свет оранжевый шар и, наконец, стало золотым и сияющим.
Сергей растолкал Валеру. Тот с трудом открыл глаза.
– Ты чего так рано?
– Уже пора. Солнце взошло.
– Я же завел будильник. Он что, не звонил?
– Звонил. Но сказал, что перезванивать не будет.
– Обленился он вконец. – Недовольно пробурчал Валера. – Уволю!
Еще толком не проснувшись, он схватил со стула свое полотенце и пошел умываться.
Они оделись и стали спускаться со своего этажа. Их шаги гулко отдавались в пустом лестничном пролете. Пройдя вестибюль, Сергей с Валерой вышли на длинную и пустынную, в этот ранний час, улицу и направились в сторону набережной.
Стояло раннее весеннее утро – чудесное и росистое. Еще не было жарко. Пахло свежестью и прохладой. Фонари давно погасли. Огненный шар солнца висел над водой, и запах моря, настоянный на морских водорослях и йоде, здесь, в районе набережной, чувствовался сильнее. Из открытых дверей кафешек доносился аромат кофе, смешанного с крымским утром.
В конце улицы, на маленькой площади, что приютилась на берегу горной речушки, впадавшей в море, расположилась небольшая, но уютная забегаловка. Наскоро выпив по чашке какао со свежеиспеченными булочками, они отправились на морской берег.
Парни облюбовали пляж возле “Ореанды”. Это место им нравилось больше всего. К тому же хотелось еще разок пройтись по набережной. Ведь неизвестно, когда в следующий раз удастся сюда приехать. По небу скользили белые легкие облака, а ветерок играл верхушками пальм, выстроившихся вдоль тротуаров.
На пляже Сергей снял спортивный костюм и улегся на деревянный лежак, положив голову на скрещенные руки и подставив спину теплому весеннему солнцу. Из репродуктора, возле «Ореанды», доносились звуки музыки. Сергей вытянулся на лежаке и, закрыв глаза, стал слушать. Магомаев пел «Королеву красоты». Несмотря на свою бешеную популярность, центральные радиостанции транслировали её не так уж и часто. Ведь она не соответствовала вкусовым представлениям чиновников от музыки. Но в каком-нибудь клубе или на курорте, куда власть чиновников не всегда доходила, ее можно было услышать гораздо чаще. Даже записанную умельцами на использованных рентгеновских снимках, песню трудно было приобрести. В шутку такие самодельные пластинки называли «музыкой на костях».