Выпускной в Чистилище
Шрифт:
— Я сказала бабушке, что немного устала; в конце концов, я ведь болела. Сказала ей, что иду спать. Она ждет, когда начнется «Команда Мод». Не думаю, что она встанет с дивана до утра. Я буду держать тебя за руку, пока ты спишь. Держать за руку так крепко, что ты не сможешь уйти.
— Спасибо, Лиззи, — вздохнула Мэгги.
— Я тут подумала. Ты должна остаться хотя бы еще на один день. Если хочешь, чтобы Джонни Кинросс влюбился в тебя.
— А? — Мэгги отчаянно пыталась следить за разговором, но быстро теряла весь его смысл.
— Как всем принцессам удается заставить принцев влюбиться в них? Они идут на бал, правильно?
—
— И, так уж вышло, завтра выпускной. Ты идешь на этот выпускной, приглашаешь Джонни на танец и влюбляешь его в себя. Проще простого. Так что ты пока не можешь уйти.
Проблема заключалась в том, что, когда часы пробьют двенадцать, Мэгги может не просто превратиться обратно в Золушку; она может исчезнуть совсем. Со стеклянными туфельками и каретами, превратившимися в тыквы, Мэгги погрузилась в сон, который мог бы соперничать со сном Спящей красавицы.
***
— Лиззи, как умерла твоя мама? — Мэгги посмотрела на девочку рядом с собой. — Не помню, чтобы Ирен когда-либо рассказывала мне.
Проснувшись на следующий день, Мегги обнаружила, что она все-таки не превратилась в Золушку. Лиззи сдержала свое слово; она крепко сжимала ее руку всю ночь в своей, а второй — локоть. Лиззи проснулась почти сразу, и теперь они лежали в темноте, и тихо разговаривали.
— Она заболела. У нее был рак.
— Сочувствую, Лиззи. — Мэгги хотела сказать ей, что она понимает, каково это — остаться без матери. Но рассказывать Лиззи было бы неправильно. Ведь тогда ей пришлось бы рассказать о смерти своей собственной дочери, смерти, которая произошла после того, как сама Лиззи скончалась от того, что, скорее всего, убило мать Лиззи и Ирен.
— Почему, Мэгги?
— Ты когда-нибудь думала о том, какой была бы жизнь, если бы она не умерла, а все еще была здесь?
Лиззи лежала молча, не отвечая в течение нескольких минут. Только то, как она крепче сжала руку, говорило о том, что до сих пор не спала. Мэгги задумалась, не слишком ли сложная тема для маленькой девочки, и прокляла себя за то, что позволила своему разуму погрузиться в сложности изменения истории, а потом выпалила все вслух. Но когда Лиззи наконец заговорила, ее голос был обеспокоенным, но не полным горя.
— Может, если бы мама была здесь, она бы сказала Ирен держаться подальше от Роджера. Папа никогда ничего не говорит. Он считает Роджера классным.
Мэгги напряглась от неожиданного поворота разговора.
— А ты не думаешь, что он… классный? — Мэгги никогда в жизни не произносила слово «классный».
— Нет, — прошептала Лиззи. Наверное, дело было в темной комнате, или в тишине спящего дома, или даже в расстоянии, которое она преодолела, но Мэгги почувствовала, как волосы встали дыбом у нее на шее и руках. Когда Лиззи не дала дальнейших объяснений, Мэгги спросила очевидное, почти боясь узнать ответ.
— Почему, Лиззи?
— Ты же слышала, как он называл меня Диззи Лиззи? — Голос Лиззи был таким тихим, что Мэгги переместилась на кровати, пока ее лоб не прижался ко лбу Лиззи.
— Роджер?
— Да. Он и его друзья зовут меня Диззи Лиззи.
— Я думала, это из-за рифмы — просто глупое прозвище.
— Роджер начал называть меня Диззи Лиззи (dizzy — от англ.: терять сознание, головокружение) около полугода назад, когда я упала в обморок на вечеринке по случаю дня
Лиззи уткнулась лицом в плечо Мэгги, и ее шепот больше не был слышен.
— Лиззи? Я тебя не слышу….
— …Оно всю ночь преследовало Роджера…
— Кто преследовал Роджера? — До Мэгги доходили лишь обрывки рассказа. Лиззи была прижата к ней так плотно, что Мэгги боялась, что она упадет с кровати, если сдвинется хоть на дюйм.
— Оно не похоже на других призраков. Оно видело все, наблюдало за всеми, но в основном за Роджером. Оно практически следовало за ним по пятам. Мне было страшно. Я не стала ничего говорить ни Рени ни папе, потому что не хотела неприятностей.
— Вокруг Роджера крутился призрак? — Теперь голос Мэгги понизился до едва слышного шепота.
— Это был не призрак. Больше похоже на… тень… с глазами.
— Что произошло, Лиззи? — Мэгги больше не хотела говорить об этом. Она больше не беспокоилась о том, чтобы вернуться в будущее, но переживала за то, что их слова приведут в спальню Лиззи. Комната, занимаемая не одной, а двумя девушками, у которых был общий дар видеть то, чего другие не могли…. и то, чего другие предпочли бы не видеть.
— Я так испугалась, что забыла дышать. Я упала в обморок прямо во время ужина. Пришла бабушка и помогла мне привести себя в порядок, но у меня все еще кружилась голова и слегка подташнивало, поэтому остаток вечера я просидела в своей комнате.
Мэгги выдохнула, испытывая некоторое облегчение от того, что история закончилась довольно разочаровывающе. Она только начала расслабляться, когда Лиззи снова заговорила:
— Мне кажется, что эта тень внутри Роджера.
***
Наступило утро, а вместе ним и солнечный свет, который рассеял все ночные кошмары. Лиззи больше не хотела говорить о «тени» внутри Роджера. Она свернулась калачиком и притворилась спящей, когда Мэгги попыталась уговорить ее объяснить, что она имела в виду. После этого Мэгги долго лежала в темноте, боясь, что застряла в водовороте событий, которые могут только навредить ей, и не зная, как поступить, если представится шанс провести еще один день в мире Джонни.
Лиззи познакомила ее с Наной, заявив, что она двоюродная сестра из Макклинтока, примерно в двух часах езды к югу, которая приехала погостить на день, пока ее мать проводила время с больной подругой. Нана, у которой было довольно просто — Мэри Смит — вежливо поздоровалась, но, казалось, совершенно не заинтересовалась Мэгги или тем, кто она такая, и это было большим везением, потому что она никак не надоедала девочкам. Она была похожа на расторопную тень, убирающую и натирающую пол, готовящую обед и убирающую белье, особо много не говорила, ее аккуратный образ вписывался в такой же уголок, в который ее поместила семья. Она была ненавязчивой до такой степени, что казалась почти роботом, и Мэгги удивлялась, что Лиззи проводит так много времени в компании человека, который казался таким лишенным индивидуальности. Впрочем, на характер Лиззи это никак не повлияло. Девушка была умна и полна жизни, Мэгги искренне нравилось находиться в ее обществе. Она засыпала ее вопросами, и Мэгги изо всех сил старалась ответить на них, но остановилась, когда почувствовала внутри странное тянущее ощущение, которое указывало на то, что она приближается к черте, которую не следует переступать.