Выпускной
Шрифт:
Вот почему я не хочу быть той соломинкой, что упадет на горб маминого верблюда. И вот почему мы то и дело не спорим, нет, но всерьез обсуждаем с моей девушкой выпускной. Она хочет, чтобы этот вечер был особенным, и я тоже этого хочу. Но мы живем в Эджуотере, штат Индиана, где, покупая билеты на выпускной бал, наши имена – Эмма Нолан и Алисса Грин – так просто в одну строчку не впишешь.
Эмма лучше кого бы то ни было понимает, чем это обернется. Ее родители ходят в нашу церковь каждую неделю, всегда садятся на одну и ту же скамью, с неизменным застывшим выражением лиц взирают на лик Господа на витражном стекле за спиной священника. Он собирает паству у своих ног, его волосы золотятся в свете пробивающихся сквозь витраж лучей.
Отец меня
Но, несмотря на все, мне хочется отпустить все, сказать «да» и поцеловать Эмму под бликами взятого напрокат зеркального дискотечного шара. Поэтому мы не перестаем разговаривать об этом. Мы не спорим. Не хочу ссориться. Сейчас весна, и Индиана прекрасна. Чем больше я смотрю на нас, на синее небо и грушевые деревья с набухшими почками, на тянущиеся к солнцу тонкие росточки тюльпанов, тем больше склоняюсь к тому, чтобы согласиться. Я хочу сказать «да».
Посмотрим.
Глава 3. Уловка
У меня в кармане сто долларов, но к столу с билетами я еще не приблизилась.
Я не могу. Ник Лэвель устраивает шоу «Приглашение на выпускной!» прямо тут, посреди Зала чемпионов. Народу тьма, но все стоят, потому что это главный вход в школу – никому и в голову не приходит присесть на: а) лестницу или б) стол с билетами для выпускного, если жизнь дорога.
По невольно образовавшейся толпе проносится шумок: это появился Ник с другими старшеклассниками. Они идут за ним и несут, прижимая к груди, какие-то плакаты, а в зубах у каждого, насколько я рассмотрела, по цветку гвоздике, которые продают на заправках. Ник, в куртке-бомбере с символикой школьной команды, начищенных до нестерпимого блеска туфлях и отсвечивающих зеркальных темных очках, засовывает пальцы в рот и резко свистит.
Все тут же затихают и поворачиваются к нему. Честное слово, в этот момент он делает паузу, чтобы бросить быстрый взгляд на собравшуюся толпу и проверить, все ли впечатлены его появлением во всей красе и славе. Для Ника мало просто пригласить Кайли Брукс на выпускной – его приглашение должно быть чем-то из ряда вон выходящим. Будучи звездой «Золотых жуков», вы просто обязаны блистать.
– Кайли, – выдыхает Ник, беря ее за руки. Он поворачивает ее, как в танце, и тут, хочешь не хочешь, но на мгновение руки приходится разнять, и это выглядит уморительно, но он делает вид, что все идеально. Скрипя начищенными кожаными туфлями по полу, Ник опускается перед ней на одно колено. Он смотрит на нее снизу вверх, но не произносит ни слова.
Вместо этого Ник кивает, и его друзья выстраиваются за ним полукругом. Сразу видно, что у них это отрепетировано. Они бросают цветы к ногам Кайли, а затем один за другим разворачивают плакаты.
С одной стороны, вся эта продуманная и отрепетированная показуха заронила в мое сердце осколок сентиментального умиления и вызвала улыбку. Но с другой – по сути, все выглядит так: свора неуклюжих старшеклассников с детскими плакатиками в руках, будто это постановка третьеклассников о том, как растут цветы. К тому же все действо происходит напротив потрепанного постера «Скажи нет» [7] . Все происходящее, вне всяких сомнений, уморительно, но я сдерживаю смех.
7
Just say no (англ.) – «скажи “нет”». Надпись на постерах с социальной рекламой, развешанных в школах США в рамках кампании, направленной против распространения наркомании среди школьников. (Прим.
– Кайли, – произносит центровой «Золотых жуков», держа в руках плакат. Понаписано там немало, но, к счастью для всех, Ник читает вслух. Перед этим он буквально оглядывается, чтобы убедиться, что стоит как надо.
Сжав руки Кайли в своих, он произносит с интонацией диджея ночного клуба:
– Детка, с самого начала старших классов все только и говорили о выпускном. Ты знаешь, что я не такой, как все, я на вершине, но на этой высоте бывает порой одиноко.
Я так сильно закатываю глаза, что мне даже делается немного больно, когда они встают на место. Потому что дайте-ка я вам объясню: «не такой, как все» – это про белого парня в школе, где учатся преимущественно белые. Русоволосый, голубоглазый, самый высокий в классе, белее стакана молока. Но Кайли заглатывает наживку, как глупый котенок, и даже ухом не ведет.
Разворачивается следующий плакат, а я все так и торчу у лестницы, потому что – да – я слежу за происходящим, но – нет – мне не нужно, чтобы кто-то заметил, что я слежу за происходящим. Я берусь за лямки рюкзака и чувствую, как по моему телу проходит дрожь. Нет, не от холода или переизбытка цинизма, – из-за нее.
Когда Алисса оказывается рядом, я всегда чувствую дрожь во всем теле. Во всем теле. Слишком близко Алисса встать не может, потому что про нас никто не знает. Но она останавливается на расстоянии, с которого до меня все же долетает аромат кокосового масла в ее волосах и насыщенный запах ванильного крема для рук: да, она вкусняшка, с этим не поспоришь.
Пока Ник зачитывает третий плакат, «А потом случилось нечто: детка, ты изменила мою жизнь», Алисса шепчет мне на ухо:
– Тебе жаль, что мы так не делаем?
Я заставляю себя улыбнуться:
– Не читаем друг другу стишки, что ли? Нисколько не жаль.
Стоя сзади, она касается пальцами тыльной стороны моей руки и говорит:
– Ты понимаешь, о чем я.
Ее прикосновение – словно шелк на моей коже, мне бы завернуться в нее, зарыться лицом в теплый изгиб ее шеи. Как бы мне хотелось опуститься перед ней на одно колено или посвятить ей песню и спеть ее на школьном балконе. Честно, я бы так сделала. Но мне проще посмеяться над всем этим и притвориться саркастичной по отношению к тому, чего я так жажду, но никогда не получу, чем признаться в этом своем желании. Если бы Алисса мне позволила, я бы перешагнула все запреты. Но она не захотела, так что тут не о чем говорить.
Быстро оглянувшись назад, я говорю:
– Я просто хочу пойти на выпускной с тобой.
– Ах да, насчет этого, – произносит она с такой интонацией, будто ведет переговоры с директором Хокинсом о ланче для выпускников за пределами школы. Ничего хорошего эти нотки в ее голосе не сулят, хотя я думала, что мы с ней уже почти решили этот вопрос. – У меня есть идея.
И вот пришла пора дрогнуть даже каменному сердцу. Я намеренно смотрю на Ника и все его «звездное гвоздичное представление», а мой мозг забит этой романтикой белых, и никто даже не понимает, насколько она белая. Ну конечно же, Кайли прыгает до потолка и визжит от радости, даже не успев сказать «да», наверное, Ник от этого даже тащится. За Кайли стоит ее подруга Шелби и делает вид, что тоже рада, но по тому, каким долгим взглядом она одаривает своего парня, яснее ясного: она завидует и злится, что все это происходит не с ней.
Но, прямо скажем, такие показные приглашения на выпускной все не раз видели на «Ютубе», только там встречаются представления и получше. Им даже не надо стараться, потому что для них это просто и обыденно: люди все равно запомнят это как типичную сцену из фильма, где такое происходит постоянно… у них.
Я стараюсь говорить так, чтобы в моем голосе не проскальзывало разочарование, но сомневаюсь, что мне это удается. В горле пересохло, я не могу говорить.
– Ладно, выкладывай свою идею.