Вырастая из детства
Шрифт:
И вот она меня повела к зубному, чтобы мне этот молочный шатающийся зуб выдернули. Я не хотела идти к зубному, но бабушка меня много дней перед этим уговаривала, она уверяла, что мне больно не будет, и я ничего не почувствую.
Доктор был пожилой дядечка, очень приветливый.
– Ну, давай посмотрим на наши зубки, – сказал он. – Открой ротик, деточка.
Сижу в страшном кресле, сцепив зубы, и плотно сжав губы.
– Ну, где тут наши замечательные зубки? Открой ротик, Леночка, тебе больно не будет.
Сжимаю губы
– Лена, открой сейчас же рот! Ведь мы договаривались, ты мне обещала, – говорит строго бабушка.
– Девочка, да ты не бойся, – говорит медсестра. – Это же совсем не страшно. Доктор только посмотрит – и всё.
…Ну, потом они пытались открыть его силой. Мой рот. Они взяли меня в оцепление – доктор, бабушка и медсестра. А потом ещё одна медсестра прибежала – из соседнего кабинета. Двое держали меня за руки, кто-то – держал мою голову, чтобы я ею не крутила, а доктор пытался докопаться до моих зубов… Не тут-то было! Не на ту напали. Они взмокли, все четверо, но рта мне так и не открыли! Я – победила.
– Увы!… я не могу справиться с вашим ребёнком, – сказал устало измученный доктор. – Это какой-то феномен! У меня таких ещё не было…
Мы шли домой, и бабушка меня сильно ругала.
– Ты меня опозорила! – говорила она. – Мне никогда ещё не было так стыдно, как сегодня. Ладно, живи с кривым зубом! Как хочешь…
В ВАСИЛЬЕВКЕ
Ездили с бабушкой в Васильевку. В её родное село, где живут её сёстры. Поселились, как всегда, в хате у бабушки Моти и тёти Зои. Бабушка Мотя – старшая бабушкина сестра, а тётя Зоя – бабушкина племянница. В этой хате когда-то родилась и моя бабушка.
Я люблю эту белую хату под соломенной крышей. Здесь прохладный земляной пол, вышитые рушники на стенах, всегда пахнет свежим хлебом и парным молоком…
В Васильевке бабушка рассказывает всем родственникам страшные истории из жизни любимой внучки: как я испугалась и стала заикаться. Как ободралась на плитах. Как наделась на колючую проволоку. И как четыре взрослых человека не смогли открыть мне рот…
А зуб уже действительно сильно мешал мне. От того, что их было два в одном месте.
От бабушки я слышала когда-то историю, как кто-то вырвал себе зуб с помощью нитки и дверной ручки. И я решила попробовать…
Закрылась в хате. Взяла нитку, привязала один конец к шатающемуся зубу, а второй конец – к дверной ручке. Дверь эта открывалась наружу. Я громко позвала бабушку…
Бабушка вошла в хату и, потянув на себя дверь, открыла её… Нитка при этом сильно натянулась и потянула мой зуб – я ощутила острую боль – хлынула кровь… И зуб повис… Но – не выпал!
Бабушка потащила меня во двор, чтобы я своей кровищей не замарала чистые половики…
Опутав зуб ниткой, бабушка дёргала его изо всей силы. Бабушка была сильная,
– Ну и голосище у тебя! Умолкни хоть на минуту! Оглохнуть можно! – кричала бабушка ещё громче моего и продолжала играть роль зубного врача.
А злосчастный зуб неколебимо держался за десну… огромным корнем!
Да, молочный зуб оказался с корнем. Хотя так не бывает. Но так было. Бедная бабушка упарилась, пока выдрала его.
А я ещё долго потом приходила в себя… Лежала в прохладной хате на полу, отказывалась от еды и только пила холодную колодезную воду… На меня приходили посмотреть родственники. Качали головами, говорили с уважением: «Какая… сильная девочка!» «Это надо же такое! Молочный зуб – с корнем! Подумать только…» И бабушка демонстрировала всем желающим это чудо природы – молочный зуб с большущим корнем. Корень был значительно больше зуба!
Зачем моему молочному зубу понадобился корень, осталось навсегда загадкой…
А потом бабушка зарыла его где-то на огороде…
Вот такая история.
Пожалуй, тогда впервые услышала я от бабушки фразу, которую в дальнейшей жизни слышала потом всё чаще и чаще: «У тебя всё – не как у людей».
…Вот так всю жизнь. Каждая мелочь пускает в душу цепкий корень.
С любой малостью трудно расставаться. А если что-то и приходится отрывать от себя – то всегда с болью и с кровью.
Порой мне кажется, что мой дом, моя жизнь, моя душа представляют собой огромный кладезь того, с чем я не могу расстаться…
САМАРА
В Васильевке есть чудесная речка – Самара. Тихая и ласковая, с белым-пребелым песочком на берегу… И дно у неё нежное, песчаное… И вода – чистая, прозрачная…
Как сквозь стекло, видно много-много рыбок… Это – карасики. Они носятся весёлыми стайками…
Бабушка хорошо плавает. Она хочет научить плавать и меня, но я наотрез отказываюсь. Хотя течения почти не чувствуется и вода тёплая, как парное молоко…
– Где же ещё учиться плавать, как не тут? – говорит бабушка.
Но меня страшит глубина, я впадаю в панику, когда не чувствую под ногами дна…
– А ты, оказывается, трусишка, – говорит бабушка. – Твоя мама в этом возрасте уже плавала. Переплывала на тот берег, а тогда Самара была значительно шире, чем сейчас…
Хотя мне неприятно осознавать себя трусихой, но я не могу победить свой страх перед глубокой водой. Нет, уж лучше плескаться у самого бережка, играть золотым песочком, смотреть на тёмный дубовый лес на другом берегу, слушать кукушку и восхищаться бабушкой, которая отважно плавает на глубине…