Вырваться из плена
Шрифт:
— Необычное имя. Красивое. Польское?
Я снова киваю. И от ее следующих слов по моей коже бегут мурашки.
— Марек тоже поляк. Как и наш шеф. Повезет, если ты ему понравишься. А теперь вставай. Он не любит ждать.
Повезет? Понравлюсь? Для чего? Неужели меня похитили, чтобы заставить работать в притоне? Я скорее умру, чем позволю какому-то мужчине прикоснуться ко мне.
Мне ничего не остается, как встать с кровати и последовать за ней в коридор с множеством дверей. Как бы мне ни было страшно, но злить этих
Мы выходим в просторный холл, который превратили в гостиную. Посередине стоит большой угловой диван и длинный стол с деревянными лавками. В углу — огромный холодильник и встроенная мини-кухня, как делают в апарт-отелях.
На диване сидят еще две девушки, недружелюбно рассматривающие меня. Между ними устроился высокий мужчина, одетый в элегантную темно-серую рубашку. Но это не делает его образ менее отталкивающими и пугающим.
— Я Марек, — он убирает руку с бедра одной из девушек и встает, возвышаясь надо мной. — Пойдем, прогуляемся к шефу, Агнешка.
— Где я? Кто вы такие? Зачем вы схватили меня? — спрашиваю на внезапной волне храбрости, сжимая кулаки.
— Ты смелая, — говорит он с одобрением в голосе. — Тебе пригодится это здесь, — заключает он уже без улыбки. — Твой папа должен нашей организации много денег, милая.
Он бесцеремонно хватает меня за локоть и ведет к железной двери с кодовым замком.
Я не хочу, чтобы он называл меня милой. Так говорил Андрей. Только это звучало совсем по-другому. Андрей! Я так и не успела позвонить ему, не успела сказать, что он мне нравится. Я убежала в расстроенных чувствах из его дома. И теперь он уже никогда не узнает, что я сожалею об этом.
Мы спускаемся по лестнице на первый этаж в еще более просторный холл. Это место кричит о богатстве, как и одежда моего похитителя. Сколько же денег им должен папа? И почему они взяли меня, а не его?
Меня вталкивают в кабинет, в котором царит полумрак. Несмотря на разгар дня, жалюзи здесь опущены и единственным источником освещения служит старая громоздкая лампа на столе.
В огромном кожаном кресле сидит мужчина, по сравнению с которым Марек просто агнец.
— Здравствуй, Агнешка, — растягивая слова говорит пугающий незнакомец за столом. — Твой отец должен мне много денег. Поэтому ты здесь.
— Но я… я не видела папу уже очень давно. При чем тут я? — борюсь с дрожью в голосе, но безуспешно.
— Долги всегда надо отдавать, — бесстрастно отвечает он.
— У меня нет денег. Это недоразумение. Пожалуйста, отпустите меня. Я никому ничего не скажу. Я просто пойду домой.
— Боюсь, твой дом слишком далеко, чтобы дойти до него пешком, — смеется он. — К тому же так это не работает. Если ты будешь вести себя тихо и слушаться, с тобой ничего не случится. Как только твой отец вернет нам деньги, с процентами конечно, мы сразу же вернем тебя ему.
— Но я даже не знаю, где он. Он просто пропал.
— О, мы знаем,
— А если нет?
— Тогда, боюсь, тебе придется отрабатывать долг за него, дорогая, — он многозначительно оглядывает мое тело, задерживая взгляд на моей груди.
— Сколько времени вы дали ему, чтобы вернуть долг? — мои руки дрожат, а на глазах выступают первые слезы.
— Две недели. У тебя есть две недели. Конечно, если ты не захочешь начать раньше.
«Не захочешь начать раньше». Его злобная улыбка преследует меня, даже когда я снова оказываюсь одна в комнате, которую мне выделили.
Мой папа… тот человек, которым он был раньше, обязательно бы спас меня. Он сделал бы все, что нужно. Но сейчас, когда его разум находится в плену болезненного пристрастия к азартным играм, могу ли я рассчитывать на него?
За мной никто не придет. Никто не спасет меня. Ни папа, ни волшебный принц, не благородный герой из моих фантазий.
Когда терпение этих людей закончится, и они поймут, что денег им никто не вернет, что они сделают тогда со мной?
Превратят в одну из шлюх? Будут держать в этом доме вечно?
Неизвестность и ожидание самого худшего невыносимы. Хватит ли у меня сил сопротивляться нарастающей панике?
16
16
Андрей вторгается в мои мысли постоянно. На самом деле воспоминания о нем — это то единственное, что помогает мне не сойти с ума в плену.
Наши последние минуты вместе. То, как он смотрел на меня, как нежно его губы касались моих. Я была полностью в его власти, одурманена его ласками. Наверняка он с его большим опытом видел это. И мог бы использовать в своих интересах.
Но вместо этого он сказал, что не хочет торопиться. Теперь, лежа здесь в темноте и одиночестве, я понимаю, я вижу его истинное отношение.
Мне бы еще один раз испытать это волшебное чувство, почувствовать, как его губы ласкают мои, покусывают и тянут нижнюю губу. Потом спускаются на шею, плечо, сменяя поцелуи на легкие покусывания, рождая порхание тысячи бабочек в моем животе.
— Вставай! Уже время ужина, — дверь распахивается и яркий свет, льющийся из коридора, бьет мне в глаза. — Не будешь же ты все время лежать здесь! Пойдем! — Джина входит в комнату и встает рядом с кроватью, уперев руки в бедра. — Познакомишься с остальными девочками.
Мой желудок урчит, и только сейчас я осознаю, что не ела уже сутки.
Мне не очень хочется знакомиться с теми девушками, которые прижимались к Мареку на диване. В их взгляде не было ничего дружелюбного. Но есть внезапно очень хочется. Так что я заставляю себя встать с кровати.