Выше головы! (CИ)

Джонс Расселл Д.

— «Тёплые руки», — сказал он, как будто это был пароль. — Наша последняя вещь.

И я вспомнил: так назывался художественный фильм о восстании «бэшек». Но не на Кальвисе — на некой условной станции. Картина вышла в 190-м, и мы раз пять посмотрели её с ребятами. Режиссёра я не запомнил, а вот лица актёров — да. И песню в финале: «Ich glaube, dass wir weiter leben werden». «Я верю, что мы будем жить дальше».

— Так это ты снял?

— Да. Мы. Мы всегда снимаем о самом важном, — не без гордости произнёс Одуэн, как будто это была строчка из интервью.

— А. Понятно. Кстати, хороший фильм. Мне понравился! Но тогда я не

понимаю, почему Проф-Хофф… Профессор Хофнер и остальные? С чего ты взял, что они будут важными? Здесь — может быть, но вы же не для одной станции снимаете!

Он снисходительно рассмеялся:

— Рэй, я сейчас открою тебе страшный секрет — только не говори никому, что это я сказал… Видишь ли, следующий СубПорт перекинет не только наше творение. Там ещё будет несколько сотен отчётов от людей… От каждого человека, кто общался с тобой, дружил, работал вместе, просто видел тебя в ньюсах. Или дружит с тем, кто дружит с тобой. Или просто был впечатлён одним из твоих подвигов, — он произнёс это всерьёз, без намёка на иронию. — И каждый из этих людей будет объяснять, насколько ты — человек. И насколько были людьми другие. Поэтому то, что было сделано… Поверь мне, что случилось с твоими братьями или профессором, станет новостью номер один! И наш фильм окажется первым фильмом на эту тему. Или ты хочешь объяснить мне про то, что такое «важность»?

Я не нашёлся, что ему ответить — переваривал новость об отчётах.

— Это гражданская инициатива, — добавил Одуэн. — Тех, кто их приговорил… Смысл в том, чтобы признать их убийцами. Они и есть убийцы! И так просто это не пройдёт. Эхо, — со значением произнёс он. — Это будет эхо, и мы его поймаем.

— Хорошо, — пробормотал я — и присел за ближайшим столом. Экраны были выключены, но, судя по отметкам, это было обычный просмотровый модуль.

«Чтобы кто-нибудь со стороны мог оценить результат», — отстранённо подумал я. — «Например, консультант…»

— Здорово вы придумали, — наконец, выдавил я. — Не боишься, что вас обвинят, ну…

— В потакании вкусам? — широко улыбнулся он, продолжая стоять передо мной. — В популизме? С этого начинает каждый критик! Артистов обвиняют либо в актуальности, либо в отстранённости от современных проблем. Это, мне кажется, вечная тема! Всегда хоть кому-то, да не угодишь!

Вдруг я поймал себя на мысли, что хочу расспросить о картине — о том, что он задумал, какие именно факты привлекал, каким будет сюжет и какое время будет охвачено. В конце концов, в какой технике это будет сделано! «Тёплые руки» были смоделированным фильмом, что понятно при выбранном масштабе, но ведь лабораторию на «Дхавале» можно показать прямо так!

— А сколько у вас длятся съёмки?

Он пожал плечами:

— Максимум три месяца. Но это как сценарий пойдёт… Может, и двух хватит! Мы уже начали. Многое уже готово: сеттинг, модуляж персонажей, даже пластика кое у кого… Дата премьеры назначена на начало февраля, и мы успеваем. Ну, как, поможешь?

— То есть мне на два месяца оставить работу и задержаться у вас? — переспросил я, не веря его наглости. — После того, как ты украл дорогую мне вещь, да ещё и заявил, что я не имею права иметь собственность?

Одуэн с виноватым видом поковырял носком туфли пол.

— Это было слишком, согласен… Но мне надо было затащить тебя к нам, а так бы ты точно не пришёл! И улетел бы к себе на планету через пару дней. Я не мог упустить такую возможность!

— А

если бы я поступил иначе? Прислал бы камилла? Или кого-нибудь из ОБ?

— Неа, — щелчком пальцев он заставил выдвинуться стул с другой стороны стола — и уселся на него верхом, приминая мягкий верх спинки. — Я тебя слишком хорошо изучил! Мы ведь сначала хотели снимать фильм о тебе! То есть мы хотели снимать о ком-нибудь из вас, или о профессоре, или вообще, но нас на километр не подпускали ко Второй лаборатории на «Дхавале»! Но у меня есть связи, свой человек на нужном месте, так что о твоём переводе на «Тильду» я узнал, может, даже раньше тебя!

— То есть вы прилетели сюда ради меня? — прищурился я, не скрывая ехидства.

— Не льсти себе! — небрежно отмахнулся он. — Мы прилетели сюда ради фильма, ради зрителей, в общем, ради себя самих. Потому что, в отличие от любителей прошлого, нам недостаточно той инфы, которая лежит в Информатории или валяется в сети. Чтобы придумать историю, мне нужен живой прототип. Ты.

— Но фильм-то будет не про меня! — напомнил я.

— А ты ближе всех. Ты инсайдер. Я полгода наблюдал за тобой, так что могу понять, какими были твои братья. Так что можем обойтись так… А вот с профессором Хофнером сложнее. Если ты не останешься нам помогать — не подскажешь, кто ещё был знаком с ним? Уверен, это не только ты! На станции наверняка есть те, кто с ним общался…

— Ладно, хорошо, уговорил, — вздохнул я. — Буду вас консультировать, чтоб вы ничего лишнего не придумали. Что ж поделать, если вы так решили!

Я не успел среагировать, как он уже тряс мою руку и звал остальных «познакомиться с нашим бесценным консультантом». Видимо, придётся потерпеть ближайшую пару месяцев! Но деваться некуда: я бы, может быть, ещё подумал, но пришлось решать сразу, чтобы Одуэн не начал искать кого-нибудь ещё. Кого-нибудь, кто знал профессора Хофнера.

Стал бы он колебаться, изыскивая способ заполучить себе в консультанты бывшую Главу Станции? Вряд ли! Он пошёл на преступление, чтобы привлечь моё внимание. «Искусство стоит жертв». Так что он придумал бы, как задеть её. Не факт, что она стала бы помогать, но я не хотел, чтобы он беспокоил Леди Кетаки. Чего бы ни было между нами, но я не желал ей зла!

Эвфемизм

«Теперь Бидди. Вот уж кто будет рад, что я здесь задержусь!» — подумал я и автоматически взглянул на альтер, заходя в лифт.

Плохо дело! Конец обеденного промежутка, но у Бидди уже начались занятия. Она решила закончить свой биологический курс, чему я был рад, но вот свободного времени у неё стало меньше… Если бы не выходка Одуэна, я бы уже повидался с ней. А теперь надо убить где-нибудь пару часов, чтобы перехватить её после уроков.

«Куда теперь?»

В Западном секторе я мог найти не только Бидди — там базировался «старый» киноклуб. Что если перехватить кого-нибудь оттуда и постараться выяснить специфику их работы? То, чем нет в Базе Данных. Например, как далеко может зайти режиссёр в поисках информации… И действует ли у них что-нибудь вроде кодекса — если я стану консультантом, то надо понимать, что можно рассказывать, а о чём лучше помолчать.

[Мы перебрались в Восточный сектор], - гласила «записка» на запертых дверях. То есть на дверном экране, но я бы не удивился куску бумаги с текстом от руки — люди искусства склонны креативить везде, где только можно. В Восточный так в Восточный…