Выше времени
Шрифт:
В морозилке совсем не было продуктов. Зато она заросла приличной «шубой» льда. Сейчас, когда номер занят, и напитки должны быть холодными в любую минуту, никто не станет размораживать холодильник!
Я сделал во льду небольшое углубление, положил туда бриллиант, присыпал его «снегом». Отлично! Все сверкало и переливалось. Даже зная, где лежит камень, я не мог его разглядеть.
Избавившись от «Северного сияния», почувствовал себя гораздо легче. Настало время работать. Я найду Диму, и он сам отдаст алмаз отцу. Я смогу его убедить!
Взяв тяжелую трубку блестящего,
Через час язык у меня заболел, в горле пересохло. Я достал из холодильника банку лимонада и собирался открыть ее, когда зазвонил телефон.
— Никита Евгеньевич? — осведомился взволнованный женский голос. — Вас беспокоят из городской больницы номер три. К нам поступил пациент… Очень странный. По документам значится как Дмитрий Евгеньевич Латышев. Это ваш брат?
— Дмитрий Евгеньевич — мой брат, — дрогнувшим голосом ответил я. — А что в нем странного? Вы уверены, что к вам привезли его?
— Фотография в паспорте похожа… Дело в том, что он поступил в бессознательном состоянии. Совсем голый. К руке привязаны документы… И еще — вместе с ним — куча рентгеновских снимков. Отличных, профессиональных. Отсняты все части тела. Даже те, которые, на первый взгляд, не имеют повреждений. Вашему брату досталось. Сломана ключица, накол ребра, сломана большая берцовая кость, несколько ушибов, гематом… Но жить будет. Кому пришло в голову устраивать полное рентгеновское обследование? Вы, видимо, не нашли взаимопонимания с персоналом прежней лечебницы?
— О, господи! — выдохнул я. — Конечно, нет! Я даже не представляю, как такое получилось!
— Нам ситуация тоже показалась несколько странной. Может быть, его забрали с пляжа? Но тогда откуда рентгеновские снимки? Наверное, его все же привезли из другой больницы? Когда поняли, что он не в состоянии заплатить по счету. В какую палату его поместить?
Вопрос оказался более тривиальным, чем я думал. Городская больница номер три в лице доктора или старшей медсестры интересовалась счетом отпрыска известной фамилии. Который в данный момент остался даже без штанов. В буквальном смысле. И репутация которого была подмочена тем, что некие эскулапы, устроившие рентгеновское обследование, от пациента отказались.
— В самую лучшую палату, — приказал я. — Сиделку приставьте. Опытную. Оплата почасовая, сколько там платят у вас? Даю вдвое больше. Вызовите для консультации лучших докторов. Все будет оплачено. Выезжаю к вам немедленно.
— Хорошо, — отозвалась женщина на другом конце провода.
— Как вы узнали мой номер? — запоздало спросил я.
— Он был вместе с документами при вашем брате. Записка, — охотно пояснила женщина.
— И что же в ней было написано? — поинтересовался я. Брови сами
— Никита Евгеньевич Латышев, брат. И номер телефона, — прощебетала девушка. — Городской и мобильный. Я решила позвонить сначала по городскому.
— Здорово! — сказал я. — Спасибо. Буду в ближайшие полчаса.
Действительно, здорово! Не успел я остановиться в гостинице, как мой номер уже становится известен тем, кто везет моего брата в больницу, предварительно раздев его догола. Зачем догола — любому ясно. Искали бриллиант, одежду на всякий случай оставили себе. И рентгеновские снимки делали для этого же — может быть, брат проглотил камень? Но зачем Дмитрия привезли в больницу? Да еще и дали врачам номер моего телефона, известный неизвестным непостижимым образом… Ум за разум заходит!
Набрав номер администратора гостиницы, я поинтересовался, могу ли арендовать машину с водителем на несколько дней. Машину я арендовать мог, но прибудет она только через час-полтора. Меня это не устраивало. Я вышел из здания «Нахичевани» на Большую Садовую, поймал такси и помчался в больницу номер три.
Таксист вел автомобиль по-ростовски — то есть, нарушая все правила, отчаянно сигналя, выезжая на встречную полосу. То, что он везет особу духовного звания, нисколько его не смущало. Я опрометчиво попросил ехать быстрее — и он старался вовсю.
Третья больница располагалась, в общем-то, недалеко от «Нахичевани». Почти в центре города, рядом с Доном, в ста метрах от Лермонтовского проспекта. Поэтому дорога заняла минут десять. Водитель подрулил к парадному подъезду, который охраняли чугунные львы, резко затормозил.
— Сколько? — спросил я.
— Сколько дадите, — смиренно ответил водитель. — С батюшки деньги брать грех. Хоть благословите на дорогу.
Искреннее благословение тоже, конечно, дорого стоит. Только не хочу я, чтобы о служителях церкви складывалось негативное впечатление. И чтобы водитель с укоризной смотрел вслед.
Сунув таксисту трехрублевку, вышел из автомобиля. Где здесь регистратура? Куда идти? На главный вход? Маловероятно… Обычно приемный покой в больницах где-то сбоку.
Пока я размышлял, рядом со мной словно из-под земли выскочил чернявый верткий мужичок. Не иначе, цыган.
— Батюшка! Пойдем, дорогу покажу, батюшка! — предложил он.
— Куда дорогу? — спросил я его.
— В больницу! Главный вход-то закрыт!
Тут двери, которые сторожили львы, открылись, и из больницы вышли две скромно одетые дамы — явно, посетительницы. Бедовый народ в Ростове! Кто же это — налетчик, наводчик, просто авантюрист? Выяснять было некогда.
— Поди прочь, — приказал я мужичку и ступил на лестницу.
— Пожалеешь, поповская душа! — бросил мне вслед цыган.
Нет, до чего обнаглел народ! И полиции нет, и людей вокруг мало…
Регистратура оказалась все же у главного входа. Там мне без промедления назвали номер палаты брата и даже выделили молоденькую медсестричку, чтобы проводить. Слухи о таинственном пациенте и его родственниках, наверное, уже распространились по больнице.
В палате я застал и сиделку, и доктора.