Вышитые сны маленькой гианы

Дез Олла

Сколько продолжался этот концерт для крыс я не знаю. Потому что потом мое сознание полностью было сосредоточено только на том, чтобы дудеть в дудочку, и ни на чем больше. И только когда я услышала голос Гидеона, смогла оторвать дудочку от губ

— Далия! Все закончилось, ты справилась.

Услышав эти волшебные слова, я блаженно провалилась в темноту.

— Далия, ты гиана. У тебя не может быть переохлаждения. Далия!

Настойчивый голос Гидеона звал меня из темноты. Я почувствовала, как с меня снимают мокрое и холодное платье. Зуб на зуб у меня не попадал, и я стучала ими от пронизывающего холода.

Может быть, переохлаждения у меня и не могло быть, но вот холод я чувствовала, как обычный человек.

Платье было содрано, за ним последовало нижнее белье, и тут я решила открыть глаза, чтобы разведать обстановку. И понять, что происходит.

Я лежала на огромной кровати, и это совершенно точно были королевские покои, потому что кругом было золотое шитье с характерной вышивкой — вставшие на задние ноги мантикоры. А еще преобладали красный и золотой — цвета Его Величества Гидеона. Выходит, он принес меня в свои покои?

Но сил, чтобы хоть что-то возразить у меня не было.

Мокрое и холодное белье с меня сняли, Гидеон стал растирать мое тело горячими руками. А еще в меня полилась его магия. Он делал это и прежде, но тогда это не было так пронзительно и обжигающе. По телу заструился жидкий огонь.

А потом я почувствовала губы Гидеона. Он целовал мои ноги и посасывал каждый пальчик как будто это ярчайшее лакомство. Он поднял на меня глаза, не отрываясь от своего занятия, и его огненный взгляд встретился с моими ошарашенными глазами. Никогда в жизни я не могла бы поверить, что Его Величество Гидеон будет так целовать мои ножки, а его взгляд будет таким восхищенным и нерешительным, как будто он даже не рассчитывал, что я могу позволить ему большее.

Огненная магия Гидеона пробежала по моему телу, окончательно прогоняя холод и зажигая во все моем теле пожар совершенно другого толка. Я решительно привстала и потянулась к губам моего короля.

Гидеон казалось ждал малейшего поощрения с моей стороны, потому что почти мгновенно его губы накрыли мои, порабощая и подчиняя, захватывая в сладкий плен. Я отказывалась перечить и не подчиняться этому сладкому захвату, я охотно сдалась на милость победителю не в силах сопротивляться чувствам и эмоциям обуревавшим меня.

Его большое и сильное тело накрыло мое, я растворилась в сильных объятьях.

А потом были страсть и неистовство. Нежность и чувственность, поглощение и покорность. Наши тела сплетались, отдаваясь друг другу, соединяясь в древнейшем танце любви.

Проснулась я от того, что теплый кокон рук Гидеона разомкнулся и я поняла, что он поднимается с кровати. Без него стало холодно и неуютно. Я открыла глаза и залюбовалась мощной скульптурной спиной моего короля.

— Я тебя все же разбудил? Я распоряжусь о завтраке, хотя вернее его будет назвать обедом, — повернул голову Гидеон и отправился на поиски одежды.

Я зарылась носиком в одеяло, не имея ни малейшего желания вставать. Впрочем, встать мне никто и не позволил. Почти весь день мы провалялись в постели, дурачась, занимаясь любовью и отдыхая после насыщенных событиями дней.

Гидеон в подробностях рассказал мне о битве, что произошла у них внутри ратуши. Они не убили домашних питомцев Дуэнде, как и предупреждала их Лу, боясь вызвать его сильный гнев, но потрепали Нуэ весьма и весьма сильно. Увидев, что и Гидеон и Стронтиан не хотят убить его

зверушек, Дуэде сам отозвал их, и, прокричав, что он вернул все, как и обещал — исчез. Крысы перестали валом валить из дыры в полу, вместо этого в темном провале показалась лестница, по которой стали подниматься дети.

Детей было много. И пока они поднимались по лестнице, у каждого из них взгляд был стеклянный. Такой же взгляд был у крыс, которые покорно шли в речку навстречу своей смерти. Но стоило им подняться на поверхность из черного провала, взгляд становился осмысленным, дети начинали испуганно озираться.

И что сразу бросалось в глаза — это различия в одежде. Тут явно были те дети, что пропали недавно и те, что исчезли много лет назад, потому что хотя мода у практичных и жадных карликов менялась от года к году не сильно, но все же различия были. Выходит, дети не постарели за столько лет, находясь в этом летаргическом сне, и на поверхность будут подниматься и возвращаться все дети, похищенные за много лет.

Их родители уже давно оплакали их и умерли, а дети вернулись.

Дети все поднимались и поднимались, заполняя собой всю ратушу, и вскоре, понятное дело, должен был подняться дикий ор и плачь. Поэтому Гидеон и Стронтиан в спешном порядке… сбежали. Это было стратегическое отступление, чтобы позвать подмогу и поднять на уши весь город — именно так мне это и преподнесли. Гидеон пожал плечами и сказал, что понятия не имеет, что делать с плачущим ребенком. Дети — за пределом его понимания. Стронтиан полностью поддерживает в этом вопросе друга.

Я пожала плечами. Гианы способны подарить своему возлюбленному только девочку, а у мантикор рождались только наследники. Так что вряд ли вопрос с нашими общими детьми затронет нас когда-нибудь в будущем.

Увидев, что вопрос с детьми меня не сильно расстроил, Гидеон продолжил рассказ.

Глава 23. Если слишком долго вглядываться в ковер, то ковер начнет вглядываться в вас

— Я ни в жизнь не полечу на ковре-самолете! — прошептал он. — Я панически боюсь земли!

— Ты хотел сказать «высоты», — поправила Канина. — И прекрати эти глупости.

— Что хочу сказать, то и говорю. Тебя ведь не высота убивает, а земля!

Терри Пратчетт «Посох и шляпа»

Выскочив из ратуши, они застали конец процессии с крысами, и быстро расспросив оставшихся на площади магов о ситуации, стали действовать с удвоенной скоростью. Все маги и гвардейцы, что были на площади, отправились в ратушу успокаивать прибывавших детей. А сами владыки издали мощный зов, призывая всех жителей на площадь.

Этот зов был способен поднять на ноги и спящего человека, но город не спал. Все его жители как один ждали, чем же завершиться ночная вылазка Его Величество короля Гидеона против ужаса, что терроризировал город на протяжении многих лет.

Поэтому первые жители стали стекаться на площадь быстро. Дождавшись первых из них и указав им путь в ратушу, откуда стали уже выходить некоторые дети, по всей видимости, уже не помещавшиеся в здании, Гидеон и Стронтиан рванули к реке, где застали нас на грани обморока.