Высокие горы Тибета
Шрифт:
К Лизе Толик Узбеков почему-то сразу проявил особую благосклонность. Впрочем, может, и не сразу, но проявил. Даже, казалось, он ухаживает за ней. Конечно, это все выдумки панельной романтики, типа того – проститутка нашла свое счастье. Просто, по-видимому, Толику Лиза нравилась как человек. А может, как неотесанная болванка, в смысле заготовка, из которой умелый мастер (о, сладкий яд тщеславия!) может выточить утонченную фигуру, этакую светскую блядь. Ну, блядь – не блядь, но гетеру. Которую будет не зазорно выпустить в высший финансовый свет.
В отличие от утонченно-интеллектуальной Светки, которая любила духовную и телесную пищу, привозимую с Востока, Толик был человеком простецким, где-то даже
Ему нравилось по выходным дням подъезжать к Лизиному скромному дому на своем шикарном спортивном «Феррари» ярко-желтого цвета, где было места только для двоих. Он вез раскрасневшуюся от счастья простушку в кино или зоопарк, а потом – в какое-нибудь маленькое кафе и угощал её там. Он ставил перед ней гамбургер, жареную картошку и стакан колы или пепси и молча смотрел, как она смущенно ест всю эту дрянь. Но для него-то, с полуголодного детства, выросшего на картошке, это была первоклассная жратва.
Однажды он подарил своей любимице обалденные часы фирмы Порше. Лайза была в восторге, часики – первый сорт! Хотя и не новые.
(Вообще-то часы подарил ей один сумасшедший иностранец, которого она эскортировала два дня. Но Лиза честно сдала в кассу и часы тоже. Все по понятиям. Просто Толик в тот день расщедрился).
Внутренний голос подсказывал ей, что не следует принимать подарки от людей подобного сорта, без серьезного душевного отклика со своей стороны. Но Толик успокоил, сказав, что это премия за хорошую работу с валютным контингентом.
Глава 3 ОЛИГАРХ ПОЧТИ НЕ ВИДЕН
Моя прекрасная душа. Моя прекрасная душа.
Моя прекрасная душа.
(Бреду из редакции, 3-й час ночи.
Кругом проститутки.)
Василий Розанов.
Несмотря на критические дни, Лайза решила все-таки пойти сегодня на работу. Потому что допустила опасное накопление долгов, с которыми нужно срочно разделаться. Это подобно нарыву, если вовремя не предпримешь меры – исход может быть самым печальным. Во-первых, нужно было заплатить хозяйке за аренду. Иначе вылетишь из квартиры, как пробка, и прощай евроремонт. А во-вторых, она задолжала Толику Узбекову полторы штуки баксов. Конечно, можно вернуть долг из своего «Стабилизационного Фонда», но не хотелось делать этого из принципиальных соображений. Начнешь потакать себе – покатишься по наклонной плоскости. Запас он и есть Запас. Раз возьмешь, два возьмешь – глядь, а никакого запаса уже и нет. А ведь жить придется и тогда, когда состаришься. Поэтому, работай, пока молода.
Хотя Толик был не плохим парнем и справедливым пастухом, и не требовал немедленной уплаты, и даже делал некие туманные намеки на их с Лайзой совместное будущее, – тянуть с уплатой все же не следовало. Поскольку ритуальные слова с просьбой о брачном союзе еще не были произнесены, а стало быть, отношения у них оставались сугубо деловые. Профессиональные и личные дела несовместимы, как гений и злодейство, как меценат и спонсор. К тому же она понимала, что выходить замуж за своего сутенера – это дурной вкус. Все равно как соблазнять капустой козла, у которого свой огород.
Да, в сущности, что она о нем знает? И у Толика были замечены срывы. Подруги рассказывали – сейчас с тобой целуется, а минуту спустя, получив по трубе нагоняй от бригадира, может пустить провинившуюся по кругу на веревочке. Он это любит. Недаром девочки дали ему кличку Хорек. Всем известно – этот зверек является шокирующим примером безудержного сладострастия. И все-таки к чести Толика надо
Но даже когда у Лизы не было долгов, она иногда использовала свои критические дни (когда работникам панели даются законные отгулы), чтобы провернуть операцию под кодовым названием «Хата джапан» – «японский флаг». Помните, красное пятно на белом фоне? Ну вот. Попросту говоря – подать себя девственницей.
При Лизиной молодости строить из себя virgo intacta* [*нетронутая девственница (лат.)] труда не составляло. Трудность в другом. Нет, не в том, что это опасно. Многие думают, что женщинам в критические дни не рекомендуется вступать в половые сношения. Даже анекдот такой есть. Какая разница между женщиной, у которой месячные, и террористом? Ответ – с террористом можно договориться.
Это неправда. Как говорится: нельзя, но если очень хочется, то можно. Вообще, как сказал Карл Маркс своему другу Фридриху Энгельсу, когда тот писал научный труд под названием «Происхождение семьи, частной собственности и государства»: «…женщина – такая живучая тварь, что ей все нипочем».
Трудность в другом – найти клиента, который не заподозрил бы в тебе матерую проститутку. Тут надо умудриться преодолеть некий парадокс мужского сознания. Мужики ведь как? считают, что если целка, то не проститутка, значит, платить ей не надо. Стало быть, надо ловить это хорьковое племя на чем-то другом. Например, расплакаться и заставить возместить моральный ущерб. В этом смысле лучшие клиенты восточные люди. Западных фирмачей на менструации не проведешь, они парни ушлые. А восточный лох, чья родина к югу от <…>, всему верит, особенно в чудо девственности. Только частенько упертые они на презервативы. Не хотят ими пользоваться. И вот тогда вполне можно инфекцию подхватить. Здесь надо быть настойчивой. Хотя, в конце концов, его ведь можно заставить помыться. Главное, не нарваться на чечена. На его большой и острый. НОЖ. Бр-р-р-р.
Лизе припомнилось, как она, после очередного облома с престижной карьерой, сидела продавщицей в киоске одного чечена – Махмуда. И вот пришел в киоск хозяин Махмуд с каким-то поставщиком. Поставщик – мелкий спекулянт – приволок ящик сигарет. Чечен купил у него эти сигареты. Для проверки картонный ящик нужно было вскрыть. Чечен достал свой страшный нож. С жутким треском вспарывая толстую полиэтиленовую упаковку с тары, он осклабился нехорошей улыбкой и, глядя на Лизу, произнес: «Наташя, вот так с тэбя снять кожу, хорошё, а? Ха-ха-ха… Шутю…» У Лизы арктический циклон прошелся по лопаткам. Она даже не посмела обидеться, что хозяин опять забыл её имя, лишь вымученно улыбнулась. Ничего не ответила – язык присох к нёбу, склеилась гортань и судорожно сократилась еще никем доселе не потревоженная матка. А спекулянт тоже обмочился со страху: даже не пересчитав полученные деньги, бледной тенью испарился из киоска. На следующий день Лиза, сославшись на болезнь матери, попросила у хозяина расчет. А еще через месяц мучительных исканий – рванула в Москву.
Лайза надела куртку из серо-зеленой мшистой замши, толстой и мягкой. Подумала, что это лучший прикид для предстоящей операции.
Уже на улице она хватилась – забыла взять кошелек! В кармане обнаружились лишь Богом забытые две сотни, причем даже не долларов. Возвращаться, разумеется, нельзя – не будет удачи. Лиза была суеверной. Впрочем, проститутки, как и летчики и вообще люди, чьи профессии связанны со смертельным риском, истово верят в приметы. Придется ехать в метро. Заодно вспомним беспорочную юность. Сколько она накатала под землей…