Высокий, привлекательный, в татуировках
Шрифт:
У меня перехватывает дыхание. Кит явно любопытно, и мне нравится, что она тратит время на то, чтобы рассмотреть меня. Она сосредоточенно рассматривает мои соски, её нижняя губа зажата между зубами. Я освобождаю её своим большим пальцем, как делал много раз до этого. Только сейчас я наклоняюсь и всасываю её в себя, нежно кусая. Кит перекатывает серёжки в моих сосках между пальцами, и, если она не перестанет, я кончу в штаны. Отодвинувшись, утыкаюсь головой в её плечо, тяжело дыша. Эта девушка меня почти погубила.
Я вздрагиваю от тяжёлого
— Минутку!
Я дышу так тяжело, что никак не могу отдышаться. Но опускаю Кит вниз, когда она расцепляет ноги вокруг меня. Она открывает дверь кабинки и выходит, вытирая своё по-прежнему мокрое лицо. Парень, который колотил в дверь, замирает, когда видит в каком она состоянии. Ведь она реально сильно плакала. Я закрываю дверь и позволяю ей самой поговорить с ним, потому что мне нужна минутка, чтобы успокоиться. Залезаю в штаны и поправляю своё хозяйство. Мне придётся прикрыться рубашкой, потому что мой член стоит так, что достаёт до пуговицы на джинсах. Вот чёрт!
Было так приятно чувствовать Кит в своих объятиях. Я прислоняюсь к стене и пытаюсь сделать несколько глубоких вдохов. Но сейчас вряд ли что-то сможет меня успокоить. Разве только она вернётся обратно, и мы закончим начатое.
Я открываю дверь и выглядываю. Мужик ушёл, а Кит стоит перед раковиной, умывая лицо. Она поднимает глаза, и на её лице появляется мягкая улыбка, когда она видит меня в зеркале. Я подхожу и встаю за ней, обняв её и положив подбородок на её плечо.
— Прости, что заставил тебя плакать, — говорю я.
Она качает головой и отвечает моему отражению в зеркале:
— Никто и никогда не делал для меня ничего подобного.
Её глаза снова наполняются слезами, и я жалею, что вышел из кабинки. Я бы ушёл обратно, если от этого она перестанет плакать. Но я её не брошу. Теперь я это понимаю. Что бы ни случилось, я её не брошу.
— Замок? — спрашиваю я. Кит прислоняется ко мне и обхватывает мои руки своими.
Она кивает. Вытирает глаза туалетной бумагой, убирая потёки чёрной туши. Её лицо покрыто пятнами, но она всё равно выглядит прекрасной. В это мгновенье она от меня ничего не скрывает.
— В ту же секунду, когда увидел тату, я сразу понял, что её нужно изменить. Прости, что испортил твой рисунок.
Она могла бы обидеться на то, что я сделал. Но мне кажется, что она не обижается.
— У тебя прекрасно получилось. — Кит поднимает мою руку и смотрит на неё. — У тебя прекрасно получилось, — повторяет она, шмыгая носом. — Даже не знаю, как сказать тебе, что я чувствую.
У меня проблемы со слухом, а она переживает, что не может мне что-то сказать? Я смеюсь, поднимаю её волосы и целую в открывшуюся шею.
— Тебе и не нужно ничего говорить.
Кит поворачивается и кладёт ладонь мне на щёку, поглаживая лёгкую щетину.
Я беру её руки в свои и подношу к губам, целуя то одну, то вторую.
— Как тебя зовут?
Она замирает. Такое ощущение, как будто между нами внезапно вырастает стена, а ведь я даже не выпускал её из рук.
— Не скажу, — отвечает Кит.
Я чувствую себя так, словно она дала мне под дых. Отпускаю её и делаю шаг назад.
— Почему?
— Просто не могу и всё.
Я киваю и выхожу из уборной. Мои ноги трясутся. Официантка бросает на меня взгляд, когда я иду к столику. Я сажусь. Кит по-прежнему в уборной, и меня мучает вопрос, собирается ли она вообще выходить. Но её гитара всё ещё под столом. Поэтому она должна вернуться, ведь так?
Глава 10
Эмили
Я тяжело опираюсь на свои ладони, нависая над столешницей в уборной. Моё сердце бьётся так громко, что слышно в ушах, и я глубоко втягиваю воздух, отчего мои лёгкие горят, словно кто-то поджёг их изнутри. Возможно, это он и сделал. Или просто из-за него я разлетелась на кусочки, и теперь моё тело старается собрать их обратно.
В любом случае, сейчас я чувствую себя так, будто кто-то разорвал меня на две части. Одна часть хочет дать Логану всё, что он желает. И эта часть отчаянно хочет открыть ему свою душу, рассказать обо всех своих проблемах. Как если бы он мог впитать эти проблемы в себя, а потом выдохнуть их, чтобы они исчезли, совсем как в «Зелёной миле». Знаю, он смог бы. Но у меня слишком много проблем. Они съедят его живьём. Однако я не позволю этого. Ведь другая часть меня понимает, что мне нужно бежать от него со всех ног. Я должна уйти от него прежде, чем причиню ему боль.
Кончиками пальцев я касаюсь своих губ. Они покраснели и распухли от его поцелуев. Никто ещё так меня не целовал. Ещё ни один мужчина не занимался любовью с моим ртом. Ни один мужчина не старался так сильно проникнуть в меня только через мой рот, целуя так глубоко. Только Логан.
Я должна выйти отсюда, забрать свою гитару и уйти. Так было бы честнее всего. Но он набил мою татуировку на своё запястье. Пометил себя моим клеймом, да ещё и изменил её. Снова из моих глаз текут слёзы, я моргаю, пытаясь справиться с ними, вытираю мокрой салфеткой размазавшуюся подводку. Я похожа на енота.
Тяжело вздыхаю. Не удивительно, что менеджер смотрел на меня так, будто мне необходимо сочувствие всего мира. Я сказала ему, что умер очень важный для меня человек. И поэтому я так выгляжу. Но, на самом деле, умерла я. Умерла, когда ушла из дома. И мне нравится это спокойное существование, которое я веду здесь. Я знаю, чего ожидать. А ожидаю я того, что буду жить одна. Но теперь Логан разрушает мою почти идеальную жизнь.
Я действительно уже очень давно не надеялась. Но теперь я полна надежд. И в этом нет ничего хорошего.