Высокое напряжение

Монинг Карен Мари

Я сбросила куртку. Чернильные вены и черные разводы мраморным узором покрывали мою левую руку почти до плеча.

Мне было четырнадцать, когда я заколола Охотника в сердце Даром Фейри, Мечом Света. Гигантский крылатый зверь выплеснул фонтан чёрной крови и бросил на меня непостижимый взгляд перед тем, как закрыть пламенные глаза. Я думала, что убила его, но когда вернулась пощёлкать фотографий для моей газеты, огромное драконоподобное создание исчезло. Через час моя рука превратилась в тёмный лёд, заставляя меня беспокоиться, что что-то из этого создания просочилось по моему мечу и заразило меня. Я испытала невероятное

облегчение, когда через несколько дней моя рука обрела нормальный цвет и температуру. С тех пор я обнаружила, что заклинания, сотворённые этой рукой, работают лучше, и если время от времени я просыпалась посреди ночи и обнаруживала, что рука тёмная и ледяная, я считала это статичной странностью.

Она больше не была статичной. Что-то изменилось.

Я ждала, чтобы посмотреть, продолжит ли тьма под моей кожей распространяться. Когда она не сделала этого, я натянула перчатку и надела куртку обратно.

Я ничего не могла с этим поделать. Я не могла отменить убийство Охотника. Я подумаю об этом позже.

Моя охота повела меня в направлении «Книг и Сувениров Бэрронса». Мне нравилось видеть прекрасный книжный магазин, бросавший вызов пространству — иногда он был четырёхэтажным, иногда шестиэтажным, рассекал ночь вечным бастионом, прожекторы ярко светили с крыши. Это было обещание, сделанное из камня вне времени, полированного дерева, кованого железа и витражного стекла: однажды Мак и Бэрронс вернутся. Однажды я снова забарабаню в эту дверь. Однажды важные для меня люди вернутся.

Сквозь множество катастроф и бунтов, обрушившихся на наш город, даже сквозь ледниковый период Ледяного Короля, «Книги и Сувениры Бэрронса» оставались нетронутыми. Я не удивлюсь, если узнаю, что здание стояло там с незапамятных времён. Было в этом месте какое-то особенное ощущение, как будто когда-то, очень давно, нечто ужасное случилось на именно этой долготе и широте, и кто-то или что-то водрузил на рану книжный магазин, чтобы не дать этому случиться вновь. Пока стены стоят, а место остаётся нетронутым, с нами все будет хорошо. У некоторых людей есть церкви. У меня есть КиСБ.

Я завернула за угол, предвкушая знакомый вид, прилив тёплых воспоминаний.

Книжного магазина там не было.

Я прищурилась, моргнула и посмотрела снова.

Все ещё ничего.

Я обвела грозным взглядом влажные, окутанные туманом блоки на пустой бетонной парковке. Затем я прыгнула в поток и пересекла расстояние, останавливаясь чуть дальше от места, где должна быть передняя стена книжного магазина. Если здание было сокрыто чарами, я не собиралась в него врезаться. В эти дни я щеголяла меньшим количеством синяков, и мне это нравилось.

Позади пустой парковки грандиозный гараж Иерихона Бэрронса тоже исчез. На его месте находился очередной пустой, покрытый бетоном участок.

Мой живот скрутило.

Я потянулась вперёд и прислушалась к ощущениям. Никакой стены. Я сделала несколько шагов и снова пошарила вслепую. Я шагала вперёд, пока не очутилась прямо посередине задней зоны отдыха в книжном магазине. Камин Мак был бы справа от меня, честерфильд — позади меня.

Там не было ничего.

Я ощутила внезапный озноб. «Ничего» — не совсем правильное слово. Книжный магазин исчез. Но густой, липкий осадок сохранился, как будто здесь произошло нечто катастрофическое, оставляя миазмы эмоционального, временного или пространственного

искажения в этом месте. Возможно, всех трёх видов.

— Это бред собачий, — прорычала я. Я сыта по горло. С меня довольно. Ночной клуб Честер на 939, Ревемаль Стрит, перестал работать два года, один месяц, четыре дня и семнадцать часов назад, не то чтобы я вела подсчёты или типа того; управляемый Фейри клуб Элириум на Ринот Авеню занял его место, Девятка ушла, и последнее, что я слышала — это что Кристиан где-то в Шотландии, забурился в древний разваливающийся замок (никому не напоминает Короля Невидимых?) с мощными защитными заклинаниями по периметру в 75 миль вокруг, чтобы никого не впускать. Или его не выпускать. Никто не знал точно.

Теперь кто-то или что-то забрало мой книжный магазин. Вселенная продолжала стирать лучшие части моей жизни.

Расправив плечи, я подошла к пустому участку, где должен быть гараж, и изучила бетон, ища защиту, заклинания, любой намёк на иллюзию или чары.

Ничего. Оба здания просто исчезли.

Как и моё обещание.

Я не знала, что происходило с Мак, и не имела возможности с ней связаться. Установила ли она контроль над двором Фейри? Избавилась от них и прибралась за собой? Книжный магазин был местом колоссальной силы, которое они с Бэрронсом никогда бы не оставили там, где кто-то может его использовать или присвоить.

Чувствуя себя странно потерянной без своей Мекки — Дублин просто не Дублин без КиСБ — я резко развернулась и уже почти вернулась на улицу, когда ощутила вибрацию под ногами, помедлила и склонила голову, напряжённо вслушиваясь. Затем это снова слабо повторилось, так слабо, что я едва не упустила это, даже со своим суперслухом. Завывание зверя. Раненого зверя, судя по звуку. Тяжело раненого. Не волка. Чего-то… Фейри? Ужасный звук. Боль, столько боли.

Я никогда не позволю тебе снова потеряться.

Ни с того, ни с сего голос Риодана раздался в моей голове, низкий и слегка насмехающийся. Я понятия не имела, как это воспоминание вырвалось из-под тщательно охраняемой защиты моего дисциплинированного мозга. Все мои воспоминания об «этом мужчине» находились под строгим домашним арестом, прочно запертые. Я больше не думала о Риодане.

Было время, когда само количество супергероев в Дублине меня раздражало. Теперь я была волком без стаи. Было время, когда все хотели, чтобы я открылась, впустила их. Я подчинилась; это слово, даже когда это было правильным поступком, я едва могла произнести в мыслях так, чтобы волоски по всему телу не встали дыбом как ядовитый плющ. И что они сделали?

Ушли.

Я чувствовала себя такой же нестабильной, как мой Адский Кот, но исчезновение книжного магазина стало последней каплей.

Начался дождь, ещё сильнее омрачая моё настроение. Дождь — это так типично для Ирландии. Можно подумать, я бы привыкла к нему. Я затаила глубинную, личную обиду на дождь: он делает мои волосы кудрявыми и дикими, совершенно разрушая холодный, собранный образ, который я предпочитаю показывать миру.

Глубоко вдохнув, я прыгнула в поток, где могла избежать капель дождя. Пока животные не начали нападать на Дублин, это лающее создание — не моя проблема. Оно все равно звучало так, будто умирало. А если такое нападение случится, я знаю одного очень голодного Адского Кота, который насладится этой работой.