Высокое напряжение
Шрифт:
Я улыбнулась.
— Я тоже вижу тебя, Шазам.
Его бестелесная голова царственно кивнула.
— Я вернусь после охоты, Йи-йи, — затем он исчез полностью.
Я опустилась на пол, заглянула под кровать и с облегчением смотрела, как манулы один за другим исчезают.
***
Пока он отсутствовал, я стояла под струями горячего затяжного душа, моя волосы, брея ноги и размышляя о своей левой руке. Пятно отступило ниже сгиба моего локтя. Хоть моя рука все ещё была чёрной, вплоть до ногтей, пальцы уже не были
Я понятия не имела, почему это происходило и чем вызывалось, если на то пошло. Возможно, это чистой воды случайность. Иногда, когда моя рука делалась чёрной, я находилась в гуще опасной ситуации. В другие разы я не могла связать это ни с чем угрожающим вокруг меня. Всякий раз, когда это происходило, я чувствовала себя нехарактерно нестабильной и обнаружила, что еда помогает успокоить странную взвинченность.
Я согнула руку под тёплыми струями. Она не болела. Ну, за исключением краткой острой боли, которую я ощутила ранее, когда закололо под ногтями. Она отогнала призраков на кладбище.
Что Охотник сделал со мной той ночью, так давно?
Я годами не видела в нашем небе огромных крылатых зверей, а я смотрела, ждала. У меня были вопросы.
Я не нашла никаких отсылок к Охотникам в обширных библиотеках аббатства. Мне все ещё предстояло одолеть львиную долю коллекций. Это было медленно продвигающееся упорядочение отрывков и кусочков моего наследия ши-видящей. Днём я часами читала, сидя в аббатстве с теми, кто сканировал древние хрупкие свитки и книги, чтобы создать электронную библиотеку с перекрёстными тегами, которые никогда не рассыплются в пыль. Это надо было сделать давным-давно, но предыдущая грандмистрисс нашего ордена скорее позволила бы нашим секретам сгнить, нежели поделилась бы ими.
Я выключила воду, обернула полотенце вокруг своего тела и воспользовалась вторым для волос. Высушивая их и распутывая влажный комок длинных рыжих кудрей, я мыслями вернулась к проблеме Шазама.
В последнее время он был другим, меньше моментов ясной гениальности и больше эмоциональных страданий. Я беспокоилась о нем. Когда он вернётся, у нас с ним будет долгий разговор, и я никуда не уйду, пока не пойму, что сделать, чтобы выдернуть его из депрессии. Если возникнет критическая ситуация, он пойдёт со мной, чтобы об этом позаботиться. Мне не стоило позволять ему оставаться дома в последние несколько месяцев, пока я ходила на патрулирование. После почти семи лет вместе я знала, что для него жить одиноким и невидимым, каким он был на Олеане — самое худшее.
Я распределила лёгкое масло по волосам, чтобы не дать им совсем разбушеваться, схватила одежду со шкафчика, натянула пару линялых порванных джинсов и одну из старых, выцветших футболок Танцора, белую, украшенную спереди надписью «СВЯТОЙ ПЕРЕНОС! ПОСМОТРИТЕ НА АСИМПТОТУ НА ЭТОЙ МАТЕРИНСКОЙ ФУНКЦИИ!» Ношение его одежды вызывало у меня ощущение, будто часть его здесь, со мной, хотя я не была уверена, что моя жизнь произвела бы на него большое впечатление. В последнее время она была прямо-таки переполнена… рутиной. Эпичные приключения стали частью прошлого, сражения с Фейри под запретом.
Вздохнув, я взяла меч, который я не могла использовать по дарованному ему вселенной предназначению, с его места
Я люблю свой меч. Я его лелею; это меня успокаивает. Холодные, твёрдые, зачастую окровавленные, мы похожи как две капли воды. Созданные для войны, но немного труда — и мы вновь сияем. Обоюдоострый прямой клинок наливается толщиной и шириной, приближаясь к гарде[11] меча. Самое лезвие, без учёта рукоятки, большую часть времени составляет 87 сантиметров в длину. В сражении я видела, как его длина увеличивается или уменьшается. Танцор так и не сумел определить, из чего он сделан, но он необычайно лёгкий и в то же время увесистый, бритвенно-острый и уже доказал свою несокрушимость.
Хоть лезвие мерцает алебастрово-белым, рукоять выполнена из гравированных кусков металла эбонитового и костяного цвета, переплетённых воедино. Гарда тёмная как полночь и напоминает узкие крылья, аркой выгибающиеся к моей руке. Гравированное навершие рукояти сформировано из того же обсидианового металла, что и гарда, и оно всегда холодное. Узорчатые тёмные символы — шифр, который так и не поддался мне вопреки значительному количеству времени, которое я за эти годы провела с ручкой и блокнотом, пытаясь его расшифровать — струились по всей длине клинка с обеих сторон. Символы часто двигались, кружась слишком быстро, чтобы я сумела прочесть. Когда я сражаюсь, мой меч раскаляется добела, и я часто обнаруживаю, что эти нерасшифровываемые символы выжигаются в плоти наших жертв.
Главное, он хорошо ощущается в моей руке. Как будто он создан для меня. И однажды, я просто знаю это костьми, я сумею вновь использовать его.
Я прошлёпала в спальню.
Мои пальцы сжались на рукоятке.
На моей кровати сидел мужчина.
Не Фейри.
Но учитывая, что он преодолел множество моих ловушек, чтобы проникнуть сюда, он ни в коем случае не мог быть человеком.
Глава 5
Я накладываю на тебя чары[12]
— Клянусь яйцами Локи, — сказал мужчина, качая головой. — Ты совсем не то, чего я ожидал.
Ожидания ограничивают твою способность постигать вещи. Я стараюсь иметь как можно меньше ожиданий. Я прислонилась к дверному косяку, оценивая и обманчиво легко держа меч у бока.
Он сканировал меня в ответ, подмечая голые ступни, дырки на коленях джинсов, лишённое макияжа лицо, спутанные влажные волосы. Его взгляд ненадолго задержался на моей левой руке, и его глаза безгранично вспыхнули, затем прищурились.
— Но ты всего лишь ребёнок. Как кто-то вроде тебя сумел заполучить в свои руки меч Фейри?
Двадцатого февраля этого года, в свой последний день рождения, я решила определиться с возрастом. Поскольку мне было где-то между 21 и 23 годами, я разделила разницу и остановилась на двадцати двух годах. Я знала, что в повседневной одежде и без макияжа я выглядела на несколько лет моложе. Это работало в мою пользу; незнакомцы часто меня недооценивали.
Я пожала плечами и ничего не сказала.