Высокое стремленье. Лирика декабристов
Шрифт:
Всех превзошла величием стана;
Славой гремит, но грустно поет.
В тереме дни проводит, как ночи,
Бледно чело, заплаканы очи,
И заунывно песни поет.
Что же не выйдешь в чистое поле,
Не разгуляешь грусти своей?
Светло душе на солнышке-воле!
Сердцу тепло от ясных лучей!
В поле спеши с меньшими сестрами
Дружно сплетая руки с руками,
Сладкую песню с ними запой!
Боже! когда же сольются потоки
В реку одну, как источник один?
Да потечет сей поток-исполин,
Ясный, как небо, как море широкий,
И, увлажая полмира собой,
Землю украсит могучей красой!
1830 (?)
«НЕДВИЖИМЫ, КАК МЕРТВЫЕ В ГРОБАХ...»
Недвижимы, как мертвые в гробах,
Невольно мы в болезненных сердцах
Хороним чувств привычные порывы;
Но их объял еще не вечный сон,
Еще струна издаст бывалый звон,
Она дрожит — еще мы живы!
Едва дошел с далеких берегов
Небесный звук спадающих оков
И вздрогнули в сердцах живые струны, —
Все чувства вдруг в созвучие слились...
Нет, струны в них еще не порвались!
Еще, друзья, мы сердцем юны!
И в ком оно от чувств не задрожит!
Вы слышите: на Висле брань кипит! —
Там с Русью лях воюет за свободу
И в шуме битв поет за упокой
Несчастных жертв, проливших луч святой
В спасенье русскому народу.
Мы братья их!.. Святые имена
Еще горят в душе: она полна
Их образов, и мыслей, и страданий.
В их имени таится чудный звук:
В нас будит он всю грусть минувших мук,
Всю цепь возвышенных мечтаний.
Нет! В нас еще не гаснут их мечты.
У нас в сердца их врезаны черты,
Как имена в надгробный камень.
Лишь вспыхнет огнь во глубине сердец,
Пять жертв встают пред нами; как венец.
Вкруг выи вьется синий пламень.
Сей огнь пожжет чело их палачей,
Когда пред суд властителя царей
И палачи и жертвы станут рядом...
Да судит бог!.. А нас, мои друзья,
Своим таинственным обрядом.
1831
«КУДА НЕСЕТЕСЬ ВЫ, КРЫЛАТЫЕ СТАНИЦЫ?..»
Куда несетесь вы, крылатые станицы?
В страну ль, где на горах шумит лавровый лес,
Где реют радостно могучие орлицы
И тонут в синеве пылающих небес?
И мы — на Юг! Туда, где яхонт неба рдеет
И где гнездо из роз себе природа вьет,
И нас, и нас далекий путь влечет...
Но солнце там души не отогреет
И свежий мирт чела не обовьет.
Пора отдать себя и смерти и забвенью!
Но тем ли, после бурь, нам будет смерть красна,
Что нас не Севера угрюмая сосна,
А южный кипарис своей покроет тенью?
И что не мерзлый ров, не снеговой увал
Нас мирно подарят последним новосельем;
Но кровью жаркою обрызганный чакал
Гостей бездомный прах разбросит по ущельям.
1837
Г.С. БАТЕНЬКОВ
Гавриил Степанович Батеньков родился в 1793 году. Он храбро сражался во время Отечественной войны, однако после ее окончания, возмущенный насаждением в армии аракчеевских порядков, оставил военную службу. Убеждение в необходимости политических преобразований привело Батенькова в ряды декабристов. Он играл видную роль в тайном обществе: разрабатывал проект конституции, намечался в состав будущего временного правительства. Приговоренный к пятнадцати годам каторги, Батеньков, однако, в Сибирь не попал: ему была уготована иная, беспримерно тяжелая участь: по особому распоряжению Николая I его продержали двадцать лет в одиночном заключении, сначала в Свартгольме, в Финляндии, потом в Алексеевском равелине Петропавловской крепости. Позднее Батеньков жил на поселении в Томске, а после амнистии 1856 года — в Калуге. Там он умер в 1863 году. Долгое время Батенькова считали случайным человеком в литературе и автором одного произведения — стихотворения «Одичалый». Вся несправедливость этого мнения обнаружилась лишь недавно, когда вышла книга А. А. Илюшина «Поэзия декабриста Г. С. Батенькова» (М., МГУ, 1978), где напечатано несколько десятков его стихотворений, большинство из них впервые. В их числе «Узник», «Non exegi monumentum» и другие, ярко характеризующие своеобразие таланта и силу духа этого замечательного человека.
ОДИЧАЛЫЙ
1 Я прежде говорил «Прости!»
В надежде радостных свиданий,
Мечты вилися на пути,
А с ними ряд воздушных зданий.
Там друг приветливый манил,
Туда звала семья родная,
Из полной чаши радость пил,
Надежды светлые питая.
Теперь — прости всему навек!