Высокое волшебство
Шрифт:
Обессиленная, Нита буквально повисла на Ките. Но он держался мужественно.
– Мы живы! – прошептал он. – Защита сработала! Но почему? Ты же не использовала конденсатора! Чем ты усилила заклинание?
– Год моей жизни за каждый удар, – как можно беспечнее ответила она.
Кит уставился на нее с изумлением.
– Ты с ума сошла! Неизвестно, сколько ударов нам придется выдержать! Сколько же лет жизни отнимет это у тебя?
Она пожала плечами.
– Буду осторожнее переходить улицу. И тем продлю себе жизнь, – усмехнулась Нита. – Ладно, Кит, есть вещи поважнее, о которых нам сейчас следует думать.
– Твой
И Поглотитель Звезд, кажется, понял ее, потому что лицо его стало таким холодным, словно покрылось коркой инея. Ните показалось, что этот холод пронизывает и ее. Ей даже померещилось, что защитная оболочка в каком-то месте прохудилась. Но нет, все в порядке.
«Хватит ждать, – подумала Нита, – нельзя превращаться в беспомощную мишень».
– Я предупреждаю тебя вторично, – процедила она. – Не знаю, что здесь произошло, но уверена, что моя сестра неспроста распростерлась неподвижно перед нами. Я не стану мстить тебе. Но требую убраться отсюда. Даю тебе последний шанс!
Ей казалось, что ничем уже невозможно ее удивить, ничто не испугает ее, но столько неистовой злобы было во взгляде Поглотителя Звезд, столько испепеляющей ненависти плескалось в глазах Одинокой Силы, что на мгновение Нита похолодела.
– И что же ты сделаешь? – раздельно произнес Поглотитель Звезд. .
– Вот что! – воскликнула Нита, вынимая из кармана стержень конденсатора.
Она знала, какое заклинание освобождает. Она понимала, что Кит ни за что не позволил бы ей пойти на эту крайнюю меру. И потому быстро произнесла это слово…
Ее швырнуло на колени. Фигура Одинокой Силы вдруг исказилась, свернулась, как лист бумаги в огне очага. Что-то произошло с пространством вокруг нее – оно завихрилось и повисло клочьями, будто сбитый миксером белок. Свет померк.
И все стихло. Стальной стержень конденсатора превратился в мелкую кучку опаленного порошка.
Кит стряхнул с руки попугаиху и хрипло прошептал:
– Что ты натворила?
Она с трудом переводила дыхание.
– Не натворила, а сотворила. Этим я открыла Вход во Вселенную, такой же, как Дайрин сделала для выхода на Марс…
– Но ты отдала за это два года своей жизни, а может, и все пять! – вскричал Кит. – Почему ты не сделала это пополам со мной?
– Дело сделано. Нечего попусту тратить время!
– Ты его растратила, свое время! Мы могли бы его разделить! – не унимался Кит. – Но посмотри, ОНА исчезла…
Действительно, Одинокой Силы как не бывало.
– Поднимай Дайрин – и поскорее смоемся отсюда, пока ОНА… – Кит не успел договорить. Что-то ударило их. Сзади. Удар был такой силы и мощности" что сломал защиту, пробил защитную оболочку. Они упали как подкошенные. Стало невероятно холодно. Нита в ужасе закрыла глаза. Разрушена защита, которая спасала их от сверхнизких температур. Теперь они превратятся в хрупкие, рассыпающиеся на сверкающие кристаллы ледяные столбики. Она быстро, сразу же одеревеневшими губами начала читать заклинание. Она старалась не дышать, не впускать в легкие смертельный холод. В ушах стоял грохот. Кожу как бы пронзали тысячи игл. Наверное, лопались капилляры. Скорее! Скорее! Еще четыре слова, еще два, одно…
Воздух вокруг них, казалось, потеплел. Нита вздохнула. Будто бы ножом полоснуло горло. Холод проник в грудь.
– О-ох, – кряхтел Кит, – не думал я, что после смерти будет так тошнить.
– Достаточно вы унижали меня, – раздался голос Одинокой Силы. – Никто еще не делал этого и притом оставался в живых. Вы не сможете хвастать, что победили Поглотителя Звезд. Вы умрете! Впрочем, не сразу. Я буду убивать вас медленно, не так, как вашу болтливую подружку.
Кого? Кого он убил? Дайрин?! Нита в ужасе огляделась. В стороне среди раскиданных обломков она увидела безжизненный пучок ало-голубых перьев. Это все, что осталось от умницы Мачу Пичу, от их любимицы попугаихи Мачу, от бедной Пичужки!
На мгновение у Ниты помутилось в глазах. «Я всегда знала, что кто-то придет нам на помощь, – пронеслось у нее в голове. – Кто-то вытянет нас отсюда. И это могла быть наша Пичужка».
Нита поднялась на четвереньки. Слезы непроизвольно катились по щекам. Болело все тело. Но самая сильная боль разрывала ее изнутри. Боль невозвратной потери. И страх безнадежности. На этот раз им не выкрутиться. Удача отвернулась от них…
Кто-то положил ей руку на плечо. «Как же все это несправедливо, – думала она. – Неужели даже хвостика удачи нам не поймать?» Рука на плече сжалась и потянула ее. Нита, словно бесчувственная, продолжала нелепо стоять на четвереньках. Глаза ее не отрывались от кровавого комка перьев. Красное пятно крови успело превратиться в темную замороженную лужицу.
«Я даже не могу ничего сделать перед смертью! – горько подумала она. – Умирать покорно. Это так несправедливо!»
– Ниточка, вставай, – донесся до нее тихий голос Кита.
– Да, да, – насмешливо подхватил другой, жесткий голос, – вставай, Ниточка, позабавь меня!
Она, шатаясь, поднялась на ноги, распрямилась. Но глаза ее по-прежнему неотрывно смотрели на то, что осталось от Пичужки, на заледеневшие капельки крови, веером разбрызганные вокруг.
– Кит, – тихо произнесла она, – что мы скажем Тому?
– Не думай об этом сейчас, Нита, – сурово проговорил Кит. – Вспомни лучше о Белфасте.
Слово «Белфаст» словно бы вспышкой озарило в ее памяти картины ракетного огня в Бейруте, безжизненную тишину Чернобыля, смывающие все живое мутные потоки наводнения в Бразилии, сжигающую засуху в Африке, наркоманов с пустыми глазами на улицах Америки, жалких нищих, стоящих с протянутой рукой на всех углах мира, голодных и бездомных, лежащих на вентиляционных решетках в клубах теплого пара среди зимы. Мысли ее наполнились жалостью и гневом, болью, яростью, протестом против жалкой жизни и глупой смерти. Она страстно желала, чтобы все это прекратилось навсегда. Пусть ей уже не суждено исправить жизнь, но другие, после нее… И не важно, в конце концов, выживет она или нет. Все, что постепенно происходит на ее родной планете, медленно, но неостановимо движется к лучшему. Она была в этом уверена. Недаром же существуют на этом свете Волшебники!..