Высота одиночества
Шрифт:
— Знаешь, что для меня значат наши отношения?! Знаешь, почему я терплю твои выходки, твои тайны, твою семью, твоего папашу? Знаешь, почему я, как верный пес, иду за тобой, зализываю твои душевные раны, проглатываю все твои упреки и прочую ерунду, что ты несешь со злости? — он снова яростно встряхнул её, словно тряпичную куклу. — Марина сказала мне, что я дурак и у меня на лбу написаны все мои чувства, а тебе я нужен только как способ пробраться на Олимпиаду! Это так? Ответь мне, она права?! Или ты хоть на какие-то чувства способна…
— Отпусти меня, пожалуйста, — как-то совсем жалобно проскулила Рината.
Он покорно разжал пальцы, и она, дойдя до кровати на ослабевших ногах, практически рухнула на нее. Гнев Игоря испарился, оставляя вместо себя лишь бесконечно горькое разочарование.
— Ты можешь уходить, Рината, я не буду тебя держать. — Игорь посмотрел на Рину, сидящую на постели с опущенной головой. Волосы её разметались по плечам, скрывая лицо. Она сжала коленки, спрятала между ними ладошки. Он знал, что она делает так, когда ей хочется, чтобы её обняли, пожалели. Вот только он больше не хотел быть жилеткой для президентской дочки. — Но как только ты выйдешь за дверь квартиры, между нами все закончится. Я устал биться об стену.
— Почему? — услышал он её тихий голос. — Почему ты…
— Потому что люблю тебя, — сказал он и, даже не взглянув на неё, вышел из спальни.
Ему хотелось разрушений, хотелось запустить чем-нибудь в стену, увидеть, как рассыпаются на мелкие осколки недавно купленные в IKEA тарелки. Хотелось снова схватить Ринату и трясти, наблюдая за тем, как болтается ее голова, как разметываются по лицу волосы. Трясти до тех пор, пока ее мозги наконец не встанут на место. Но вместо этого он вошел на кухню, налил себе воды, залпом осушил стакан и с грохотом поставил его на столешницу. В квартире стояла такая тишина, что он невольно затаил дыхание и прислушался. Из спальни не раздавалось ни звука. Он ждал, что она предпримет. Он оголил перед ней свою душу, вложил ей в руки оружие против себя, дал ей над собой безграничную власть. Господи, что она с ним сделала?!
— Я не хотела.
Она снова появилась тихо, так тихо, что Игорь не уловил звука шагов. Он вздрогнул, услышав за спиной её голос. Обернулся и непонимающе уставился на неё. Она стояла перед ним босая и бледная, словно в лице ее не осталось красок — только глаза, синие, похожие на горные озера, были такими же яркими, как и всегда. Странные замечания о девушке, которой он только что признался в любви. Но действительно, первое, что он заметил — её босые ступни на светло-сером ламинате его кухни. И жутковатое сочетание длинных черных волос с бледной кожей.
— Я не хотела, чтобы все так…
У неё были проблемы чувствами, а уж со словами, описывающими эти самые чувства, и подавно. Игорь видел, как ей тяжело, как она пытается славировать между желанием по обыкновению спрятаться в свою раковину и необходимостью что-то сказать, но даже не думал помогать ей. Нет. Она должна сказать ему все сама. И пусть ему будет больно, но он наконец узнает, что скрыто в ее сердце.
Рината вздохнула и выдавила:
— Тебе тяжело… С первого дня нашей встречи тебе тяжело, Игорь, я понимаю. И я тебе безгранично благодарна за все, что ты для меня сделал. За то, что всегда был рядом, поддерживал, утешал. Не давал опустить руки и шел со мной плечо к плечу
Она сделала пару шагов к нему и остановилась в метре. А он все смотрел и смотрел на её голые ноги и не мог отделаться от почти физического желания отправить её надеть носки. Теплые, махровые, те, что они вместе купили с месяц назад в каком-то гипермаркете, когда ездили за новыми подушками в спальню. Она говорит ему о чувствах, а он думает о её продрогших пальчиках…
— Благодаря тебе я помирилась с Аллой Львовной. — Послышался тихий всхлип. Рината рукавом кофты утерла нос и снова заговорила: — Столько сего произошло, что я не могу сразу все осознать, я…
Босые ноги, распущенные длинные волосы, слезы в глазах… Ей не хватало только большого плюшевого зайца, которого она бы держала за ухо. Одинокая девочка, которую он заставил сделать выбор. Девочка, которая росла в детском доме, а следом и в интернате, где из детей делают чемпионов. Девочка, которая хочет тепла и ласки, но не знает, как показать это. Девочка, которая трусливо прячется в собственную раковинку, только лишь на горизонте появляется человек, способный подарить ей каплю этого самого тепла. Будто бы тепло это способно разрушить её изнутри, обнажить все её спрятанные чувства и эмоции.
Игорь было дернулся к Ринате, но она мгновенно сделала шаг назад, сохраняя дистанцию.
— Дай мне время, пожалуйста. — просипела она, обхватывая себя руками, закрываясь от мира, отгораживаясь от него. Он помедлил несколько секунд, а затем кивнул.
— Хорошо.
Ему очень хотелось обнять её, успокоить, вытереть её слезы. Но он остался стоять на месте и тогда, когда она, развернувшись, вышла из кухни и тогда, когда через несколько минут покинула его квартиру. Дверь за ней тихонько щелкнула, и он наконец пошел в спальню, а войдя, увидел на постели так и не убранный, раскрытый чемодан. Сел рядом с ним, посмотрел на аккуратную стопку одежды, закрыл крышку и тяжело выдохнул.
Такси размерено катилось привычными улицами шумного города. Рината сидела на заднем сиденье, стараясь не прислушиваться к тихому мурлыканью радио. Водитель переключил станцию, и голос ди-джея оборвался на середине фразы, уступив место занудной мелодии модной попсовой песенки. Рината знала, что стекло холодное, и ей очень хотелось прижаться к нему лбом, но она боялась поймать на себе любопытный взгляд и потому просто зажала ладони между коленок. Игорь… Зачем только он сделал это сейчас?! Почему именно сейчас?! Она подтянула вверх язычок молнии, но пуховик и так был застегнут под горло. По телу прошла волна озноба. До школы оставалось всего-ничего, но Рина, потихоньку кашлянув в ладошку, чтобы голос не казался уж слишком сиплым, попросила:
— Остановите, пожалуйста, на углу этого дома.
Шофер кинул быстрый взгляд в зеркало заднего вида и переспросил:
— На углу?
— Да. Возле аптеки.
Когда машина остановилась, она сунула ему несколько купюр и, забрав сумку, вышла на улицу. С неба снова сыпал снег — мелкий, похожий на крупинки. Мигнули фары, и такси тронулось с места. Рината почувствовала, как на лицо ей упала особенно крупная снежинка, и инстинктивно коснулась щеки пальцами. Но снежинка уже превратилась в воду.