Высота одиночества
Шрифт:
На этот раз Игорь был осторожнее. Он чувствовал нетерпение Ринаты, но не собирался спешить. Мягко проник в нее и остановился, боясь снова причинить боль. Почувствовав его, она на выдохе застонала, протяжно, не скрывая собственных желаний, выгнулась, откровенная в естественной наготе и стремлении принадлежать. Тело ее, нежное и гибкое, напряглось всего лишь на секунду. И снова этот зовущий в водоворот первобытной страсти взгляд… Рина крепко обхватила его ногами, безмолвно приказывая продолжать, неровно выдохнула и сама подалась бедрами вперед, к нему.
А Игорь смотрел ей в глаза,
А между тем, отдавшиеся во власть собственных желаний, они не услышали, как за окном раздался веселый смех Даши и добродушный голос Миши…
Еще десять минут спустя Михаил, наконец, вошел на кухню. Парочка, представшая его взору, ползала под столом и поспешно ни то собирала, ни то подметала рассыпанный по всему полу сахар.
— А что это вы тут делаете?
— Ой, Миха, привет! — Крылов жизнерадостно улыбнулся и потряс совком. — Мы чай хотели попить, но Рината… — Ипатова ударила его по ноге, при этом прикрывая шею лохматым конским хвостом, — … то есть мы… В общем, не вышел чай. Сахарницу задели, и вот…
— Ребята, вылезайте, я сама все уберу, — подала голос Соня.
— Извини, мы не хотели. — Рината смотрела на хозяйку дома и чувствовала, как покрывается красными пятнами.
— Разбилась и разбилась, — отмахнулась Соня и забрала из рук Рины щетку. — На счастье!
— Угу, на счастье, — поддакнул жене Фирсов, как-то странно косясь на Игоря. — Игорь, ты бы сходил, переоделся. Или это мода такая, надевать одежду швами наружу?
— Да! — нашарив торчащий ярлык на боковом шве, огрызнулся Крылов. Красноречивый взгляд друга действовал на него отнюдь не лучшим образом. — Последние тенденции. Но раз ты у нас придерживаешься таких консервативных нравов, схожу, переоденусь. — И, схватив за руку Рину, быстрым шагом вышел из кухни.
Миша и Соня переглянулись, в глазах их плясали смешинки.
— Пойду Дашку переодену, — сказала Соня.
— А я сахар уберу, — подмигнул ей Михаил. — На счастье… Надеюсь, что на счастье! — посмеиваясь, он покачал головой. Действительно, таким счастливым своего друга он еще ни разу не видел. Даже когда около трех лет назад тот с безумными глазами примчался к нему на мальчишник и прокричал, что он выиграл чемпионат России, и именно он поедет на Олимпиаду. Для Игоря спорт был единственно важным занятием. Несмотря на видимое разгильдяйство, Крылов разгильдяем никогда не был. В школьные годы он каждое утро перед уроками ездил на тренировку, а когда все ребята отправлялись домой — еще на одну. После провала на Олимпийских играх он мог бы бросить спорт и найти себя в чем-то другом, но Игорь, помимо прочего, отличался еще неимоверной упертостью и верой в собственные силы. И теперь друг на верном пути. Михаил был
Едва они вышли на улицу, Игорь снял рубашку, вывернул ее и снова надел. Рина цокнула языком, но сказать ничего не успела, потому что он взял ее за руку и потянул к машине.
— Пойдем, у меня для тебя кое-что есть.
— Страшно представить, что именно, — покорно идя следом, усмехнулась Рината.
Игорь открыл багажник и достал из него средних размеров коробку. Вручил Рине.
— Это тебе.
— А что сегодня за праздник такой? — удивленно изучая яркий переливающийся бант, спросила она.
— Эм… — Крылов притворно-задумчиво нахмурил лоб и возвел глаза к небу. — Какой же сегодня праздник? Новый год? Нет. Восьмое марта? Тоже нет. И даже не двадцать третье февраля и не девятое мая. Тогда что?.. — перевел взгляд на Рину, застывшую со странным выражением на лице. — Сегодня одиннадцатое августа, — напомнил он. — Если официальная страничка ИСУ не врет, это день твоего рождения…
— Не врет, — вздохнула Ипатова и сухо поблагодарила: — Спасибо.
— Открой, — Крылов кивнул на коробку.
Рината сняла оберточную бумагу и подняла крышку. Внутри лежали белоснежные коньки лучшей на сегодня фирмы-производителя. Её старые давно стоило выбросить. Еще перед Олимпийскими играми в Ванкувере Богославская предлагала поменять их, но Рината наотрез отказалась, сославшись на то, что они приносили ей одни победы и обязательно помогут выиграть и Олимпиаду… Не помогли. И теперь Игорь дарит ей совершенно новые, с блестящими на солнце лезвиями, будто предлагая выбросить прошлое и идти в будущее. Рина подняла на него благодарный взгляд.
— Спасибо, — выдохнула она. На этот раз совершенно искренне.
— Надеюсь, с размером я не просчитался. Но это еще не все, — он подмигнул ей и достал связку ключей с брелоком в виде конька. — Давно хотел дубликат сделать, — сказал Игорь, протягивая их Ринате. — А то что ты всегда со мной… неудобно это… — Он смущенно улыбнулся. Чувствовал себя неловко, будто предложение делал, а не ключи давал.
— Игорь, ты… — Рината в растерянности смотрела на него и не знала, что сказать. Ключи — это не просто подарок. Это нечто большее. Если до этого момента она, как ни крути, жила гостьей в его доме, приходила и уходила только вместе с ним, то теперь станет полноправным жильцом его квартиры и сможет назвать её своим домом. Домом, где ей всегда будут рады и будут ждать её, что бы ни произошло.
Рината поставила коробку на капот автомобиля и обняла Игоря.
— Спасибо, — со всей искренностью прошептала она, утыкаясь ему в шею. Других слов не было.
— Да не за что. Только ты пообещай мне.
— Что?
— Что раскатаешь коньки до Олимпиады и выйдешь в них на лед в Сочи.
— Обещаю, — все так же, шепотом, отозвалась Рина, прижимаясь к нему.
Игорь провел ладонью по ее спине. Солнце играло в ее волосах, бликами отражалось от стекол и капота машины. В ветках старой яблони беззаботно щебетала стайка птиц. Он прищурился, глядя на добротный хозяйский дом, на лужайку с некошеной травой и садовые качели возле крыльца. Поцеловал Рину в теплую от солнца макушку.