Высота одиночества
Шрифт:
— Куда же без неё, — прошипела Рината и, незамеченная бывшим тренером, ушла в раздевалку.
Игорь в растерянности остановился, не зная, то ли идти за Ринкой, то ли оставить её одну и не накручивать лишний раз, вынуждая отвечать на вопросы. И так взвинченная дальше некуда. Утром и слова не сказала. И ему хватило одного её взгляда, мимолетом брошенного в его сторону, чтобы понять — разговаривать нужно сегодня как можно меньше.
— Эх, — вздохнул Крылов и направился к Богославской.
— Добрый день, Алла Львовна. —
— Игорь! — Она, казалось, была искренне рада его видеть. Но радость на её лице быстро сменилась тревогой. Алла огляделась по сторонам.
— Она в раздевалке, — успокоил её Крылов.
— Понятно, — Богославская снова глянула на лед. Брови её сошлись на переносице: — Анна! Вращения недодержала! Заново! — Низенькая брюнетка зло фыркнула, но подчинилась. Её партнер покорно ждал, когда она подъедет к нему и возьмет за руку. Когда пара правильно выполнила элемент, Алла отпустила их со льда и снова обратилась к Крылову: — Как у тебя дела?
— Тренируемся, тренируемся… — Игорь смешно наморщил лоб. — Ринатка, конечно, тот еще подарочек, но раз я до сих пор жив, значит, мы идем в правильном направлении. А Вы как? Слышал, у Вас со здоровьем проблемы?
— Да, — махнула рукой Алла. — Давление подскочило, ерунда. Знаешь, Игорь… Я очень рада, что вы с Риной теперь вместе. Вы — два очень талантливых спортсмена и достойны друг друга.
— Вы правда считаете меня талантливым? — удивился Игорь. Богославская никогда его не хвалила. Даже в детстве.
— Конечно. — В ее серых глазах отражалась улыбка. — Думаешь, иначе я бы возилась с тобой те три года? Ты был хоть и маленьким, но уже тогда я видела в тебе огромный потенциал. Характер у тебя правда… — Она красноречиво посмотрела на Игоря и улыбнулась.
— А вот за это хочу попросить прощения, Алла Львовна. Я был… эм… слишком избалованным любовью своей матери. Она мне днем и ночью твердила, что я рожден стать королем льда. Вот и отложилось в голове.
— И если бы не это, давно бы им стал, — покачала головой Богославская.
Игорь смотрел на неё и не мог отделаться от мысли, что эта добрая, отзывчивая и справедливая женщина с невероятно красивыми мягкими чертами лица просто не может никого обидеть. Да, она может быть жесткой, когда это необходимо, она может быть строгой и требовательной, но никак не подлой предательницей, какой рисует её Рината. И скорее сама Рина могла причинить ей зло. Есть в ней какая-то необъяснимая жестокость. Она умеет ненавидеть, да так, что все вокруг покрывается инеем. И Алла, как противопоставление ей… Да, он не знал Богославскую настолько хорошо, чтобы с уверенностью говорить о её характере, но разве глаза способны врать? А в глазах у этой женщины застыла смертельная усталость… Даже сейчас, когда она улыбалась, она казалась Игорю несчастной.
— Знаете, Алла Львовна, давно хотел сказать Вам спасибо.
— Николай Петрович дал тебе намного больше. Он подарил тебе чувство льда. Я много раз видела тебя на соревнованиях. Катаясь, ты сливаешься с ним, погружаешься в свои ощущения. Не многим это дается.
— Зато вы мне Ринку подарили! — заявил Крылов. При упоминании партнерши взгляд его потеплел. — Она бриллиант.
— Бриллиант… — тихонько подтвердила Алла. — Береги её.
— Не сомневайтесь.
Дверь раздевалки громко хлопнула, отвлекая их от разговора. Ипатова, облаченная в тренировочную форму, подошла к ним и, смерив Богославскую ледяным взглядом, зло гаркнула на Игоря:
— Ты переодеваться собираешься?! Или так и будешь торчать тут? Мы сюда кататься или трепаться приехали?!
— Рината… — опешив от ее тона, Игорь замешкался. Даже не сообразил, что ответить.
— Чего?! — точно такой же взгляд, как секундами ранее, только теперь обращенный к нему.
— Ничего! — прошипел Крылов и ушел в раздевалку.
Ипатова открыла дверку борта и сделала шаг на каток.
— Рината, — теплая ладонь коснулась её запястья.
Рина резко обернулась, стиснув зубы.
— Что? — грубо спросила она, получая какое-то болезненное садистское наслаждение от выражения боли в глазах бывшего тренера.
— Ничего, — та опустила голову и убрала руку.
Скривив губы в презрительной усмешке, Рината выехала на лед.
Савченко появился спустя полчаса. Его подопечные, волком глядя друг на друга, разминались перед стартом прокатов. Помимо них на льду были еще три пары.
Рината издалека наблюдала за судейским мостиком, где туда-сюда важно расхаживал президент Федерации, облаченный в черное драповое пальто. Он остановился рядом с Богославской, что-то сказал ей, потом к ним присоединился Николай Петрович и Евгений Миронов — еще довольно молодой тренер Самойлова и Решетниковой, которые только что пронеслись мимо.
— Шею не свернешь? — Крылов затормозил рядом и схватил Рину за локоть.
— Не сверну, — нехотя оторвав взгляд от бортика, она отчужденно уставилась на партнера. Они отъехали в сторону, чтобы не мешать остальным парам разминаться.
— Рин, почему ты себя так ведешь? — спросил Игорь.
— Как? — не глядя на него, Рината сложила руки на груди и сосредоточила взгляд на противоположной стороне борта,
— Бросаешься на всех! Ладно, Богославская, которая смотрит на тебя как затравленная собака и шелохнуться боится в твоем присутствии. Ладно, Бердников. Это твоя личная ненависть. Туда я не лезу. Но что тебе сделал я, что ты срываешься на мне? Я тебе не груша для битья. И орать на себя не позволю. Заруби себе это на носу! — зло выговорил Крылов.