Высшая школа материнства

Я люблю жизнь и стараюсь не упустить ничего из того, что она предлагает. А еще я очень любопытна, люблю быть в гуще событий. Оттого и выписываю больше журналов, чем могу прочесть, и категорически отказываюсь выбрасывать их, прежде чем хотя бы просмотрю. Если нет времени читать какую-нибудь статью, я просто вырываю листки с ней и складываю в стопку «Читать». Стоит ли говорить, что стопка эта огромная и мозолит глаза, отчего мы вечно спорим с мужем, который просит убрать неприглядные бумажки.

Так что неслучайно статья «Почему китайские матери – лучшие» в «The Wall Street Journal» от 8 января 2011 года, посвященная книге Эми Чуа «Боевой клич матери-тигрицы», попалась мне на глаза чуть ли не через год после публикации.

Момент оказался как нельзя

подходящим. Был ноябрьский вечер, как и положено, промозглый и ненастный, и настроение мое было созвучно погоде. Я слишком уютно устроилась и слишком закопалась в повседневной рутине. И начинала испытывать беспокойство – того рода беспокойство, что не излечивается хорошей книгой или походом на прекрасный концерт. Мне отчаянно не хватало вызова, встряски – я успела по ним соскучиться. Мне недоставало чего-то мощного, такого, чтобы утром хотелось скорее вскочить с постели. Тем из вас, кто читал «Золотой берег» Нельсона Демилля и думает, что я рассуждаю в духе Джона Саттера, не стоит тревожиться. Сходство лишь поверхностное. Я точно знаю, что до меня нет никакого дела мафии, и, кроме того, мои стремления несколько иного характера. Их, пожалуй, лучше всего можно выразить словами великого русского поэта Анны Ахматовой: «…невозможно жить без солнца телу и душе без песни».

Статья пробудила во мне любопытство и бойцовский дух. С некоторыми идеями я согласилась, другие же вызвали отторжение. И мне очень захотелось поделиться собственными соображениями о воспитании и образовании детей в Соединенных Штатах Америки, соображениями человека, выросшего в другой культуре.

Через пару дней я уже распечатывала посылку из «Амазона» с экземпляром «Боевого клича…». Мне не терпелось сравнить наши наблюдения, так что я немедленно приступила к чтению.

Эми Чуа поднимает вопросы, которые волнуют и меня. У меня две дочери, которые родились и выросли в США. Я же иностранного происхождения. Мой муж Александр, загруженный работой, дал мне карт-бланш на все, что касается воспитания и образования наших дочерей. Этим, пожалуй, наше сходство с автором исчерпывается. Мы с Александром – русские. Когда родились наши девочки, Америка была для меня незнакомой страной. Воспитали меня иначе, чем миссис Чуа, и – к сожалению или к счастью – в моем распоряжении не было проверенных многими поколениями методов воспитания. Если и есть такое понятие, как «русское воспитание», я с ним не знакома. Также с рождения старшей дочери и до того дня, когда младшая подала последнюю заявку в колледж, я сидела дома и занималась детьми.

Чего я определенно не планировала.

Окончив с золотой медалью школу и с красным дипломом, возможно, самый престижный вуз в стране – Московский государственный институт международных отношений (МГИМО), я, помимо родного русского, хорошо владела английским и французским. После этого я поступила в аспирантуру не менее престижного Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) при Академии наук СССР. Когда в 23 года я приехала в США с мужем, отправленным туда в зарубежную командировку, я получила предложение поработать в ООН. Хотя должность была технической, на лучшее я, гражданка СССР и жена нашего сотрудника, вряд ли могла рассчитывать. Однако я предпочла остаться дома и воспитывать дочерей.

Я понимала, что путь, выбранный мной, может быть одиноким и трудным. Многие мои друзья, узнав об этом, были шокированы, хотя (из вежливости) ничего не сказали. Александр поддержал меня, однако моего решения не понял. Я чувствовала, что и отец, слишком тактичный, чтобы что-то высказать вслух, тоже не в восторге от моего выбора. Мама предупредила: не стоит ждать, что к этому отнесутся как к подвигу, и считать себя героиней, поступать так можно только лишь по велению сердца. Так и было – и я к нему прислушалась. Наши дочери уже выросли. Стали самостоятельными молодыми женщинами, живут и работают на Манхэттене. Читая книгу миссис Чуа, я заново взглянула на свою жизнь и свой опыт воспитания детей с точки зрения, надеюсь, умудренной опытом женщины средних лет. Весьма занимательно и временами очень поучительно. На много часов я вернулась к домашним заданиям по математике, урокам музыки, школьным олимпиадам, костюмам на Хэллоуин и волейбольным матчам. Я люблю своих дочерей, и мне очень нравилось их растить.

Огромное спасибо миссис Чуа за то, что она заставила меня заново прожить эти годы.

Мне не терпелось начать, согласно бессмертному совету Белой Королевы, с начала, и я принялась вспоминать прошлое. Погружаясь все глубже и глубже в воспоминания прожитых лет, я искала одно изначальное событие, первопричину того, что моя жизнь пошла по выбранному курсу. Казалось, я освещаю прошлое огромным прожектором, выхватывая его лучом лишь самые значимые моменты, те, которые повлияли на мою последующую жизнь, оставляя в тени все остальное.

Когда росли наши дети, я всегда пыталась понять, чего хочу достичь, и выработать стратегию. Тактика, однако, – совсем другое дело. Я не всегда подвергала анализу собственные методы, полагаясь на внутреннее чутье. Часто я лишь чувствовала, что так надо, но не знала, почему. И поступала так, как решила, попутно отыскивая рациональное обоснование.

Я неслась по жизни сломя голову, вечно ничего не успевая и вечно планируя на день куда больше дел, чем могла осилить. Теперь же с изумлением понимаю: то, что на первый взгляд казалось чередой необдуманных импульсивных решений, выстроилось в необыкновенно логичную картину, в которой почти не осталось места случайности.

Вот моя история.

Я вышла замуж в 22 года, вскоре после защиты диплома, что, кстати, считалось довольно поздно. К этому времени многие мои однокурсницы успели обзавестись детьми. У моей школьной подруги был пятилетний сын, правда, она была скорее исключением. Неудивительно, что мой муж Александр закончил тот же факультет и получил такой же диплом специалиста по международной экономике, как и я. Несколько месяцев спустя, прямо в мой 23-й день рождения, отметив его с семьей и друзьями в аэропорту Шереметьево бутылкой шампанского, мы с Сашей поднялись на борт самолета, летевшего в Нью-Йорк. С тех пор он вполне удачно женат на Организации Объединенных Наций, а я вполне удачно замужем за ним. Правда, иногда мне кажется, что последнее он не совсем осознает.

Александр Трепелков, мой муж, – отличный парень, но, чтобы в полной мере оценить его достоинства, приходится быть немного скептичной. Этот человек в полном смысле слова женат на работе. До такой степени, что еще немного – и его будет впору обвинить в двоеженстве. Когда мне было лет 6 или 7, мой отец любил при гостях рассказывать анекдот, который мне очень нравился и неизменно вызывал смех: «Счастливая пара отмечает пятидесятилетие совместной жизни. Гости, впечатленные прочностью брака, спросили жену, как им удалось прожить вместе столько лет. “Все просто, – ответила жена. – Муж решал важные вопросы, например, есть ли жизнь на Марсе, а я занималась второстепенными: домом, детьми”».

Если бы я тогда знала, что смеюсь над своим будущим!

Лететь было весело. И очень долго: в воздухе мы пробыли 10 часов. Однако мы не устали и нам не было скучно. Мы были молоды, счастливы и беззаботны. Быстро подружившись с некоторыми пассажирами, мы продолжали весело отмечать день рождения, выпили еще шампанского, курили. В начале 1980-х в самолетах еще разрешали курить. Поскольку разница во времени между Нью-Йорком и Москвой составляет 8 часов, на столько же продлился и мой судьбоносный день рождения, точно в ознаменование того, что беспечному существованию приходит конец.

Когда пилот объявил, что мы заходим на посадку в аэропорту Кеннеди, я выглянула в иллюминатор. Внизу расстилалась Америка. Что-то во мне шевельнулось. Сама того не сознавая, я ощутила что-то вроде иерусалимского синдрома. В глубине души я, вероятно, чувствовала, что эта земля на много лет станет моим домом. Должно быть, мои переживания отразились на лице, как это обыкновенно со мной бывает, потому что Саша спросил, что случилось. Игрока в покер из меня бы не вышло.

Вскоре после прибытия мне предложили работу в библиотеке ООН. Жены советских сотрудников не могли рассчитывать на официальное трудоустройство, так что эта работа была одной из лучших, на что можно было рассчитывать. Я знала, что с нашими разъездами по миру мне будет трудно, если вообще возможно, делать карьеру, но работа казалась интересной и хорошо оплачивалась. Мне оказали большую честь, и я это понимала. И приняла предложение.