Высший пилотаж
Шрифт:
— Я свою работу люб... — Маша осеклась. Она вдруг почувствовала, что кругом полно пыли... Даже нос щиплет и тошнота подкатывает... Небось целый месяц, лентяйки, не устраивали влажную уборку!
Последнее время Маша стала так чувствительна к запахам... Даже в сверкающем чистотой «мерседесе» Ионы она чувствовала запах бензина. А если муж закуривал сигарету, Маша старалась выйти из комнаты.
— Что-то ты побледнела! — встревожилась Вера Петровна.
— Голова закружилась... Ерунда, пройдет... Я вам подарки привезла! — оживленно сказала Маша. — Ну-ка разбирайте!
В
— Самба! Румба! Опля!
Читатель из-за стеллажа высунулся, глазами захлопал.
— У вас бал-маскарад? — едва выжал он с кислой улыбкой.
— У нас новая форма обслуживания! — заявила Сашенька, энергично двигая животом и изгибаясь в туземном танце. — Новый роман из современной жизни с живыми иллюстрациями. У кого нет времени на чтение — показываем все прямо здесь!
— Саша... — тихо выдохнула Вера Петровна.
А зануда бочком, бочком... и к двери... Шляпу нахлобучил и испарился. А Сашенька следом:
— Ты куда, Одиссей! Я непрочитанная книга!
Тут и в Ларису словно бес вселился. Она тоже моментально увешалась побрякушками, переоделась в свое бирюзовое, заколыхалась, словно волна...
Вера Петровна тихо дверь затворила и ключ повернула. Разошлись девки... от греха подальше... А то опять кто не ровен час заглянет.
Набесившись и наплясавшись, они дружно уселись пить чай.
— А у нас тут тоже кое-какие перемены произошли, — загадочно сказала Лариса.
— Какие?
— Пока секрет...
— Ой, секрет! — фыркнула Сашенька. — Да ей Костенька по три раза на день звонит. Вон, кольцо подарил. Покажи, Ларка! У них такие шуры-муры... туши свет!
— Правда? — обрадовалась Маша.
Лариса гордо вытянула руку с тонким колечком. В россыпи мерцающих прозрачных капель ярко сверкал гранями зеленый камень.
— Изумруд... Под цвет моих глаз...
— Теперь еще одно осталось надеть, — подколола Сашенька. — Как у Машки. Обручальное.
— Не гони лошадей, — неожиданно рассудительно ответила Лариса. — Всему свое время.
— А ты про Илюшку сказала?
— И показала! — расцвела Лариса. — Они так друг другу понравились! Мне даже кажется, Илюшка на него похож. Правда... Какие-то
— Так мужик! — хохотнула Саша. — Вот и повадки! Все они одним миром мазаны!
Маша обняла подругу:
— Я так рада за тебя. Скоро на твоей свадьбе погуляем?
— Не раньше весны.
— Ну, дура! — возмутилась Саша. — Хоть ты, Машуля, ее вразуми. Такой парень попался, а она тянет. Сразу хватать надо да окольцовывать, пока не опомнился. Не знаешь разве, что они нагуляются, натешатся, а потом на кой жениться? И так хорошо.
— Сейчас гост начнется, — серьезно ответила Лариса, не обращая внимания на Сашенькину эскападу. — Венчаться нельзя. Потом зима... Потом опять Великий пост... Вот как раз получается в конце апреля...
— А зимой что? В январе...
— Холодно, — поморщилась Лариса. — Цветов мало. Я хочу, чтобы все красиво было... Вот как у Машки... И на самолете тоже хочу... Костя обещал.
— Все они золотые горы сулят, пока своего не добьются! — фыркнула Саша.
Маша улыбнулась:
— А ты представь себе: снег, сани... полозья скрипят... Лошади фыркают, пар из ноздрей идет. На сугробах иней серебрится, деревья все в белом кружеве... А Костя тебе шубку запахивает, дыханием своим согревает...
— Ну, прям Арина Родионовна! Заслушаешься! — выдавила короткий смешок Сашенька.
Тут и Вера Петровна вмешалась:
— Хвост надо одним махом рубить, а не частями. — Она поморщилась. — Уж если вы без этих паразитов прожить не можете, так лучше сразу. Чего тянуть? Хотя на мой взгляд...
— Лучше почковаться! — выпалила Сашка и заразительно расхохоталась.
После работы Маша забежала к маме. Иона обещал заехать за ней после восьми, когда разберется с накопившимися за время его отсутствия делами.
Честно говоря, она еле выдержала в четырех стенах библиотеки. Было душно, пыльно, все почему-то раздражало... Она весь день протирала стеллажи, перетряхивала высокие кипы журналов, так что Вера Петровна даже заметила обиженно:
— Думаешь, мы тут без тебя грязью заросли? Вот только в пятницу генеральную уборку делали.
«Отвыкла... — грустно подумала Маша. — Разбаловалась. Море, солнышко, деликатесы... Совсем так белоручкой стану. Иона и дома не велит ничего делать... Ну, в гостинице понятно, там горничные... А дома-то стыдно здоровой девке все на других перекладывать. И к чему столько обслуги? Один убирает, другой протирает, третий продукты привозит. Да еще повариха... Или ему не нравится, как я готовлю? Разве я не могу яичницу пожарить или оладушки сделать на завтрак?»
При мысли об оладушках к горлу подступил горький комок, и Маша отчетливо почувствовала запах подгоревшего масла. Ну конечно, это у мамы опять что-то горело. Она открыла Маше дверь и метнулась обратно на кухню, разгоняя руками клубы дыма.
— Вот, только новости отошла посмотреть... — пожаловалась она. — На минутку всего...
В комнате на полную громкость орал телевизор, на кухне бубнило радио, а мама старалась перекричать их, ей и в голову не приходило выключить. Маша решительно повернула регулятор звука.