Высший пилотаж
Шрифт:
Маша дрожащими пальцами приняла из рук священника зажженную свечу и покосилась на Иону. Он был серьезен и сосредоточен — таким серьезным она еще никогда его не видела. Сладковатый дымок защекотал ноздри, закачалось прямо перед глазами кадило с фимиамом, зазвучала молитва...
Маша, к своему стыду, ни слова не понимала из того, что говорил священник. Она никак не могла сосредоточиться, голова слегка кружилась, горячий воск свечи капал на пальцы, минуя бумажную розетку, и Маша думала только о том, что надо держать ее ровно, не подносить огонек слишком близко к фате... А нежные высокие голоса хористок, будто волны, укачивали, завораживали, отрывали Машу от земли
— Венчается раб божий Иоанн рабе божией Марии! — раскатистым басом провозгласил священник. — Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.
Иона коснулся губами иконки на венце, неловко перекрестился.
— Венчается раба божия Мария рабу божиему Иоанну...
И Машины губы коснулись венца, с которого на нее серьезно и внимательно смотрел лик Богоматери. Маше показалось, что взгляд этот был требовательным и вопрошающим: «Понимаешь ли ты всю ответственность своего шага? Сумеешь ли быть верной и достойной женой? Не всуе ли приносишь свои клятвы?» И она торопливо и горячо зашептала про себя: «Обещаю... Сумею... Честное слово... Я буду очень стараться...»
Она не видела, кто держал над ее головой венец, пока на подкашивающихся ногах обходила вкруг аналоя, охваченная внезапным отчаянием оттого, что невольно кривит душой и, наверное, это понятно всем: вон как строго глянул в ее сторону священник... Ведь на самом деле Маша абсолютно не представляла себе, что значит быть женой.
Чаша с вином плещется прямо у губ. Что надо делать? Иона отхлебнул, а вдруг это неправильно? Дьячок кивает, и Маша тоже несмело припадает к чаше. Сейчас вино прольется на платье... Какое сладкое и терпкое... Глоток обжигает горло... Опять Иона, потом она... В три приема они испивают эту общую чашу... Теперь в голове шумит еще сильнее — наверное, от вина. Щеки вспыхивают румянцем. Торжественная звучная песнь звучит с хоров, голоса ликуют... и радостное волнующее чувство поднимается в Машиной душе... Она смотрит на Иону. Вот теперь перед ней стоит ее муж. Господи, как странно...
Иона вдруг лукаво улыбнулся, склонился к ней и крепко поцеловал влажные полураскрытые губы. «С ума сошел! В церкви...» — молнией пронеслось в Машиной голове, когда она помимо воли горячо ответила на внезапный поцелуй и тут же испуганно покосилась на священника. Тот неожиданно широко улыбнулся и только рукой махнул.
А при выходе из церкви с неба вдруг посыпались... цветы. Настоящий ароматный дождь из гвоздик, астр и крупных осенних ромашек... Это гости, выстроившись вдоль дорожки, осыпали их цветами, чтобы совместный путь по жизни был таким же легким, красивым и радостным, как падающие к ногам соцветия. А птица-тройка нетерпеливо перебирала ногами, чтобы немедленно сорваться с места и умчать их в новую, несомненно счастливую жизнь...
И яркий луч солнца вспыхнул на тонком золотом ободке, опоясывающем Машин палец, отразился от него... и озорной солнечный зайчик прыгнул прямо Маше в глаза...
Глава 9
ЦАРСКИЙ ПОДАРОК
—
Она поклялась себе больше никогда не переступать порог этого проклятого аэроклуба. Ей на всю жизнь хватило того памятного, жуткого полета.
— Увидишь, — загадочно ответил Иона.
Птица-тройка промчалась по широкой асфальтовой дороге, по бетонке взлетной полосы и остановилась рядом с тем самым самолетом, спортивным «Як-52». Только теперь он был отмыт до сияния и украшен длинными цветочными гирляндами.
По бокам от него замерли два вертолета. Маша узнала их — это они прилетали к ее даче, чтобы забрать у нее Иону. Помнится, увозила его хищная, верткая «Алуэтта», разукрашенная под знойную женщину-вамп. Соперница-разлучница!
Теперь эта вертихвостка совершенно изменилась. Куда делись пухлые чувственные губы и кокетливый бантик в рыжей косе? Чьи-то умелые руки разрисовали ее под девочку-скромницу. Тонкие розовые губки, большие глаза-окошки, боковая дверь превратилась в пшеничный локон, а вместо рыжей косы будто развевалась по ветру голубовато-белая фата.
А напарник «Алуэтты» сменил свою пугающую армейскую раскраску на черно-белую пару с хризантемой в петличке.
— Ну как? — кивнул на них Маше Иона.
— Жених и невеста?
— Смотри, наша цаца теперь на тебя похожа. А этот — ну вылитый я. Не находишь?
— Пожалуй... — Маша улыбнулась и взъерошила ему чуб.
— Прошу! — Иона вскинул ее на руки и вместе со своей ношей поднялся в кабину. Перекинул Машу через высокий борт и ободряюще сказал: — Я ведь должен исправить свою ошибку? Расслабься, это совсем не страшно, вот увидишь...
Стеклянный колпак задвинулся над Машиной головой, она даже возразить не успела, а Иона нахлобучил на себя шлем и быстро уселся впереди.
— Не надо! — крикнула Маша.
«Шлем», — показал ей жестом Иона. Она надела шлем, и в наушниках послышался его ласковый голос:
— Взлетаем, девочка... — И потом: — «База», «база», я «первый»... Приготовиться...
— «Второй» готов.
— «Третий» готов... — услышала Маша общую связь.
— Я «база». Даю разрешение на взлет.
— Слушайте все. Этот свадебный полет я посвящаю своей законной жене Марии, — торжественно заявил Иона.
Самолет дрогнул и рванулся с места.
«Ой, мамочка... Лучше не смотреть...» Маша закрыла глаза и впилась пальцами в панель. Ее резко откинуло назад, вжало в сиденье мощной неведомой силой. «Я сейчас умру... Я больше этого не вынесу...»
— Ты как там, малышка?
— Н-ничего... — с трудом выдавила она. На этот раз в ее шлем был вмонтирован микрофон.
— Открой глаза. Посмотри. Это для тебя...
Они летели высоко-высоко, и вокруг было только бескрайнее небо. Голубой простор... Далеко внизу чуть покачивались от ветра золотые кроны деревьев, крохотные квадратики дачных участков напоминали шахматную доску...
Рядом с ними, справа и слева, летели два вертолета: жених и невеста. По Иониной команде они разом открыли нижние люки, и наружу вырвались десятки разноцветных воздушных шаров, наполненных легким водородом.
Иона точно рассчитал момент. Вертолеты тут же стали отставать, не в силах угнаться за стремительным «Яком». Они плавно описали в воздухе круги и пристроились в хвост. А разноцветные шарики, вырвавшись на свободу, с облегчением взмыли вверх, уносясь все выше и выше... Это было похоже на фейерверк, только разноцветные искры не гасли, а плыли неспешно в бескрайнем ясном небе...