Выйду замуж по любви
Шрифт:
Дальше была перечислена программа дня: парусник, пикник, ужин. Все, как говорила Любочка.
— Душечка, ты идешь? — окликнула ее Ниночка. — Или молодой человек тебя проводит?
— Конечно, провожу, — тут же подтвердил Матвей.
— Нет, я иду с вами, — ответила Майя. — Всего доброго, господин Долинин.
Ниночка понимающе покачала головой и вышла из ложи вместе с подругами.
— Майя, я тебя обидел? — тихо спросил Матвей, преграждая ей путь.
Он выглядел обескураженным и расстроенным.
— Нет, что вы, — холодно ответила
Он молча отступил в сторону.
Майя действительно обиделась. Еще днем ей казалось, что Матвей не такой. Он чувствовал ее настроение, был терпеливым. Ее губы все еще помнили вкус его поцелуя. Однако теперь он словно толкнул ее в объятия другого мужчины. Да, это не свидание, все в рамках великосветской игры. Но Майя не хотела в ней участвовать. А еще ей было больно, словно ее отвергли. Разве влюбленный мужчина позволил бы женщине встречаться с другим, пусть и понарошку? Конечно, нет. Матвей просто хочет избавиться от нее. Отказать прямо не позволяет вежливость или страх перед дядей. А так…
Она не помнила, как добралась до дома. От ужина отказалась, велела Тине приготовить на завтра вещи, еле дождалась, пока та поможет ей переодеться и закрылась в спальне. Сон не шел, слез не было — только тоскливая боль сжимала сердце и заставляла вздыхать.
Когда в стекло ударил первый камушек, Майя подумала, что это мотылек. Немного удивилась, ведь они летели на свет, а она давно погасила лампу. После повторного стука пришлось вставать. Окна ее спальни выходили на небольшой балкон, увитый диким виноградом.
Майя накинула шаль и вышла на балкон. Ночи в Боравере обычно были черными, но сегодня светила полная луна, и она разглядела внизу коленопреклоненного мужчину. Она вздохнула, покачала головой и для верности махнула рукой в сторону калитки.
Матвей не послушался. Она и охнуть не успела, как он очутился рядом с ней на балконе. Как будто взлетел.
— Майя…
Она отступила в сторону.
— Ты с ума сошел? — отчаянно зашептала она. — А если услышат? Что ты себе позволяешь…
— Не могу уснуть, зная, что ты на меня обижена, — признался он. — Скажи, что простила, и я уйду.
Майя зябко повела плечами. Простила? Навряд ли. Она разрывалась между желанием уйти, хлопнув балконной дверью, и очутиться в объятиях мужчины, который терзал ее сердце. Здравый смысл победил, она шагнула к двери.
— Майя! Умоляю… — он схватил ее за руку. — Позволь хотя бы объясниться.
— Завтра.
— Завтра тебя не будет весь день.
— Благодаря тебе!
— Майя…
Внизу хлопнула входная дверь.
— Кто здесь? — грозно крикнула экономка, поднимая кверху фонарь.
Майя испугалась и бросилась в комнату, увлекая за собой Матвея.
— Уйду, когда она ляжет спать, — прошептал он едва слышно.
Она кивнула и отошла в сторону. Почти сразу в дверь постучали.
— Ваша светлость, у вас
Матвей бесшумной тенью скользнул под кровать. Майя хмыкнула и крикнула:
— Да, Тина, заходи.
— Вы не спите? — девушка заглянула в комнату.
— Нет. Стояла на балконе, дышала воздухом. Что-то случилось?
— Тетя говорит, вроде бы слышала голоса в саду. Вы ничего не заметили?
— Нет, Тина, ничего. Хотя, да… Мне показалось, кто-то говорил у забора. Прохожие?
— Наверное. Вам что-нибудь нужно?
— Да, принеси мне молока с медом, как обычно.
Пока Тина ходила за молоком, Матвей тихо лежал под кроватью, да и потом не сразу решился вылезти. Майя не звала его, молча пила молоко, устроившись в кресле.
— Майя…
— Выход там, — она указала на балконную дверь.
Он вздохнул и вышел, но тут же вернулся обратно.
— Там твоя экономка… — сообщил он с досадой. — Бродит по саду с фонарем.
— Замечательно, — горько произнесла Майя. — Ты снова все решил за меня. Пришел среди ночи, поставил в неловкое положение, заставил врать. А теперь еще и останешься здесь, пока слуги не уймутся. Предупреждаю, если тронешь хоть пальцем, закричу на весь дом.
— Ложись, я подожду на балконе. Если присесть, то снизу меня не увидят.
— О, не надо таких жертв. Можешь ждать в кресле.
Майя раздраженно поставила полупустой стакан на столик, отбросила шаль и легла, натянув одеяло до самого носа. Спать она не собиралась. Скорее, спряталась, чтобы Матвей не заметил дрожащих рук и подступающих слез. Из-под полуопущенных ресниц она наблюдала, как он сел в кресло, как стучит пальцами по мягкой обивке подлокотника, словно выбивая какую-то мелодию, как встает и подбирает шаль, как зарывается в нее лицом, вдыхая запах, как допивает молоко из стакана. Наконец, он снова сел и тихо произнес:
— Майя, выслушай меня, пожалуйста.
— Иначе не отстанешь, верно? — спросила она, не притворяясь спящей.
— Верно.
— Хорошо, говори, — разрешила она.
Мэт сам не понимал, что принесло его к дому Майи в такой поздний час. И уж тем более — что заставило его бросать в окно камушки. Пожалуй, это был первый безрассудный поступок в его жизни после той злополучной ромашки. Хотя, нет. Он потерял разум, когда поддался чувству мести. С того момента все и покатилось кувырком.
Сам же ругал Паука за то, что тот активировал ловушку. А потом притащил Майю в их убежище — тоже сам. И сделка с Мельницким — безумие. Нужно было заканчивать всю эту комедию в первый же день!
Нельзя. Мэт нутром чувствовал — нельзя. И не потому что юношеская влюбленность вспыхнула с новой силой. Когда-то он легко отказался от нее, легко заменив на ненависть, но забыть Майю совсем не смог. И все же кроме этого было еще кое-что — загадка. Он поверил в то, то Майя — тихая и легкоранимая девочка, у которой глаза все время на мокром месте. Однако он ошибся.