Выйду замуж по любви
Шрифт:
Она тщательно расправляла складочки на платье, словно не знала, куда деть руки.
— Я высек Тома, — безжалостно напомнил он. — Разве я не чудовище?
Она качнула головой и осторожно коснулась его руки, словно хотела пожать, но тут же отдернула пальчики.
— Нет, конечно. Меня тоже секли в детстве, и я не считала отца чудовищем.
— Хм… — Пожалуй, она сумела его удивить. — И как же ты собиралась меня утешать? 1428444
— Посидеть рядом. Сказать, что все плохое обязательно заканчивается. Завтра будет новый день,
— Мне нравилось, когда ты обращалась ко мне на «ты».
Странно, но тихий голос Василисы и правда успокаивал. Ничего необычного она не сказала, однако Артур почувствовал себя лучше. Теперь она смотрела на него, и от ее спокойного взгляда и ему становилось спокойнее и теплее.
— А как еще утешают? — спросил он, накрывая ее руку своей.
— Если ничего не помогает, то можно попробовать… обнять.
— Попробуешь?
Он развернулся, развел руки в стороны и улыбнулся. Конечно, она испугается. Милая девочка, добрая и отзывчивая, но ужасно стеснительная.
Василиса обвила его руками и прижалась щекой к груди.
= 16 =
Глава 5
«Признания»
В город поехали через три дня, и без детей. К тому времени Василиса перестала хромать, а Теона успела набезобразничать, и Артур заявил, что карусели и мороженое они с братом не заслужили.
Василисе показалось, он просто обрадовался предлогу оставить детей дома. Право, неужели стоило так наказывать девочку за ее шалость? А Том вообще давно уже прощен. Неужели Артур хотел побыть с ней наедине, без детей? Глупости.
С того дня, когда Василиса обняла Артура, что-то поменялось в их отношениях. Она до сих пор помнила, как бешено стучало ее сердце, когда она решилась на жест, допустимый лишь между близкими людьми. Артур стал ближе? Пожалуй.
Теперь он беседовал с Василисой не только о детях, но и о прочитанных книгах. Она с удовольствием делилась впечатлениями и задавала вопросы о том, чего не понимала. Артур не говорил ей никаких особенных слов, но в его взгляде чувствовался искренний интерес и какая-то особенная теплота, предназначенная только ей. А, может, она ошибалась? И это лишь уважение, о котором он говорил накануне свадьбы.
Даже если так, Василисе этого хватало, чтобы не ощущать себя досадным недоразумением. Она и не надеялась на чудо, но внезапно поняла, что обрела в доме Гайволоцкого покой, которого всегда была лишена.
Конечно, покой — понятие относительное. Василиса не забывала о Ярославе, но уже не убивалась от отчаяния, а верила, что Артур найдет способ найти ее в паутине чужих измерений. Она переписывалась с Майей, и та как будто что-то скрывала, и это тоже не радовало. Впрочем, и Василиса не откровенничала с сестрой — так и не сообщила ей ни о свадьбе, ни
Зато с другим стало проще. Она больше не несла ответственности за дом и хозяйство, не ломала голову, как и где купить продукты подешевле, не готовила соленья и варенья, не работала в саду. Катенька сдержала слово, и в доме появилась новая кухарка Поля. Василиса занималась детьми, и считала эту обязанность легкой и приятной.
Том, преисполненный вины, стал ее «пажем». Она могла только догадываться, что сказал ему отец, однако теперь ее окружили заботой.
— Василиса, ты не замерзла?
— Василиса, тебе удобно?
— Василиса, принести еще подушку?
— Василиса, хочешь пить?
Она старалась уделять ему больше времени, лишний раз приласкать и обязательно одобрить его благородные порывы, и не заметила, как Теону это обижает. Малышке показалось, что Тома любят больше, и она решила уйти из дома. Так как пересечь магический барьер она не смогла, то спряталась, да так, что Артур и Катенька с ног сбились, разыскивая ее по дому и саду.
Василиса тоже порывалась, но нога еще болела, и Артур запретил ей участвовать в поисках. Зато наревелась снова всласть — ведь это она не уследила.
Тео нашли в собачьей конуре, на заднем дворе. Она там уснула, прямо под теплым боком мохнатого Полкана. А потом Артур отчитал обеих: дочь — за глупость и безответственность, жену — за то, что вечно во всем винит себя. После этого они еще немного поплакали. Тео — в углу, а Василиса… в объятиях Артура. Он заявил, что теперь его очередь утешать.
И вот — поездка в город. Артур сказал, что едут по делам, но Том и Тео провожали их с унылыми мордашками. Василиса даже потихоньку попросила Артура простить сорванцов, однако он и слушать ее не стал. И только в экипаже признался:
— Лиса, наши дети шустрые, быстрые и шумные. За ними глаз да глаз, особенно в парке. А я не хочу, чтобы ты перетруждала ногу. Сходим к портному, купим все необходимое — и домой. А с ними погуляем позже.
Василиса и обрадовалась, и огорчилась. Артур сказал: «Наши дети». О, это было даже приятнее, чем его забота о несчастной лодыжке. Но она стала причиной того, что дети остались дома…
— Василиса! — рыкнул вдруг Артур, и она вздрогнула.
— Что?
Ох, и чем она его рассердила? Серые глаза потемнели, как небо перед грозой.
— Ты ни в чем не виновата, — отчеканил он. Потом его взгляд смягчился: — Сколько можно, Лиса? Перестань взваливать всю ответственность на собственные плечи. Оставь хоть что-нибудь мне.
Она не выдержала, улыбнулась:
— Хорошо.
— Мне нравится, когда ты улыбаешься.
Теперь он заставил ее покраснеть. Она уже поняла, что фраза, начинающаяся со слов «мне нравится…» приравнивается у Артура к комплименту. «У тебя красивая улыбка», — вот что он сказал.
— Мне нравится… твоя забота, — произнесла она и смущенно отвела взгляд.