Выйти замуж за бандита. Выжить любой ценой
Шрифт:
Рассказываю свою историю, всхлипывая и освобождая из плена слёзы. Душа рыдает, сердце разрывается от неизвестности что с детьми и Миром. Эта тварь рядом с ними, и даже если Дамир вернул детишек, они всё равно находятся в опасности. А я здесь, и ничего не могу сделать.
— А муж точно тебя найдёт? — задаёт вопрос в конце рассказа Махмуд.
— Если жив, то обязательно найдёт, — уверенно отвечаю, кивая в подтверждение головой. — Он меня один раз посреди тайги нашёл.
Надеюсь, я не обманываюсь, не напрасно жду, продолжаю верить. Каждое утро тащу ведро с водой и уговариваю себя, что осталось чуть-чуть, и Мир
— Надо прятать лицо и молчать. Нельзя, чтобы кто-нибудь увидел тебя. Это опасно. Тебя сразу переведут в дом сексуальных утех. Кормят там лучше, но ты не выдержишь. И с глазами надо что-нибудь сделать. Синяки сходят, и они привлекают к себе внимание.
Теперь по утрам я тру до боли глаза, чтобы они всё время выглядели воспалёнными и опухшими, а если плохо помогает, подсыпаю в них песок. Возможно, к тому времени как Мир найдёт меня, я подцеплю инфекцию и лишусь зрения. Если доживу. Поторопись, любимый, спаси меня.
Глава 25
Он
Испытываю ни с чем не сравнимое удовольствие. Даже кончая, не чувствовал такого кайфа, как от безнадёжного и бесполезного рытья Захратова. Привык чувствовать себя победителем по жизни — пусть теперь на своей шкуре прощупает, состояние загнанного в угол дерьма.
И во всей моей медовой радости оказывается капля дёгтя, не способная что-либо сильно изменить, но оказывающая поддержку. Шахим. Выродок ослицы и шакала. Ублюдочный араб, плодящий девок и незнающий, куда их потом сбагрить.
Уверен, в такой тяжёлый для Мира момент, когда он прибит горем, Шахим обязательно пристроит ему дочь, если не пару десятков. Заимеет Дамирчик горем, в котором будет забывать о Вероничке и штамповать новых Глебиков и Кирочек.
Со временем забывается всё, а у меня этого времени дохуя. И на то, чтобы насладиться поломанной жизнью его детишек и жены, и на то, чтобы придумать очередной план мести и нанести удар, когда его меньше всего ждут. Вот и я получил пару таких ударов в спину от Захратова.
— Хочу пригласить Нельку на дискотеку, — смолю сигарету, сидя с Дамиром на металлической лестнице пожарного выхода школы и любуясь стайкой девчонок, смеющихся над какой-то шуткой.
— Эту плоскодонку со скобами на зубах? — давится дымом Мир, с пренебрежением посматривая на меня и издавая странные звуки, похожие на кряканье.
— Она красивая и совсем не плоская, — возмущаюсь, сплёвывая в утоптанный песок с редкими проплешинами из одуванчиков.
К Неле неровно дышу второй год с тех пор, как она перевелась в нашу школу, переехав с родителями из другого города. Скромная, тихая, худая и выше меня на полголовы, но у неё шикарные, длинные, смоляного цвета волосы, закрывающие половину попы, маленький ротик и слегка раскосые глаза. Папа казах, мама русская, и результат — такая экзотическая внешность.
Метисы вообще очень интересные люди, особенно в смеси с европеоидной расой. Моя слабость к ним сохранилась и по сей день. Всегда выбираю девок, похожих на Нелю.
— Насчёт красоты, не знаю, не в моём вкусе, а насчёт плоскости
Нелю я позвал, и она даже согласилась пойти, только потанцевать и обменяться поцелуями нам не удалось. Она пропала через пять минут после таблетки счастья, а нашёл я её уже в туалете. Прогнутая в спине, упирающаяся небольшой грудью в раковину, выставившая узкую попку, в которую смачно вбивался Захратов, намотав её смоляные волосы на кулак.
Потом Мир долго оправдывался в приёме лишнего спиртного, а Нелька бегала за ним, пока не застала с Варькой в туалете очередного клуба. В тот вечер Неля напилась, затем рыдала и блевала в освободившейся уборной, где я её и нашёл. Таблетка счастья для неё, и мой член драл потаскушку в луже отходов, намотав волосы на кулак и не жалею дырок.
Первый нож в спину постарался проглотить, но не забыть. Наконец, пришло моё время. Броню нарастил, денег отложил, ножи подготовил.
Спустя несколько дней араб уезжает, а Дамир безжалостно чистит нелегальные клиники и лаборатории чёрного рынка органов. Ржу в душе, потому что в открытую приходится навесить скорбь на лицо и рвение докопаться до центра Земли, и найти шлюшку с ублюдками.
То, что принцесску уже дерут во все дыры сомнений нет — слишком сладкая она на рожу и фигурку, а детишки начнут отрабатывать очень скоро. Кире может ещё дадут пару лет подрасти, а Глеб очень лакомый кусочек для извращенцев.
Под торги всё готово. Товар перевезён в укромное место, в город, где они найдут новых хозяев, заявка в каталог подана, страховой взнос внесён, который вернётся мне с торицей после продажи. А что самое приятное — Захратов роет в ложном направлении. И от араба оказалась польза, раз подсказал куда бежать, а сам съебался под бочок молоденьких наложниц. Видел я их. Больше половины годятся в дочери.
Неприятной новостью становится то, что пока Мир ровняет лаборатории, Шахим умудряется напасть на след Захратовских ублюдков, и узнаю я об этой шняге, когда Дамир возвращается в дом с детьми. Это уже не капля дёгтя в бочке мёда, а огромное ведро, выплеснутое в мою сладкую месть.
Сука! Ну почему он умудряется вылезти из любого дерьма, подстроенного мной или конкурентами, причём выбраться практически без потерь. Пробиваю у бойцов детали операции и облегчённо вздыхаю. Все участники аукциона вырезаны, так что связь со мной найти нереально. А ночью, когда дневной гомон похоронен под темнотой, меня накрывает. Моё слабое звено Ильхом, и рано, или поздно его найдут, а уж эта трусливая крыса потащит меня за собой.
Сколько у меня времени, пока ищейки Шахима нападут на его след? Успею ли устранить его раньше? А устранять необходимо, и подчистить хвосты, отправив к праотцам всех, с кем пересекался в его доме. Придётся поработать долго и качественно, ведь на кону моя жизнь, а братец вряд ли будет сидеть на месте и ждать, пока к нему придут.
Ожидаемо, Илхом сваливает, заметая следы. Не пожалел даже дом, подорвав и спалив всё подчистую. Был Илхом, владеющий небольшой армией, и нет Илхома. Со всеми его убежищами, известными мне, случилась таже напасть. Напалм и огонь, оставившие после себя руины.