Выйти замуж за маркиза

Грассо Патриция

— Поздравляю, дорогая.

Герцог Килчурн встал и склонился к руке Блейз, а белокурая герцогиня Килчурн натянуто улыбнулась ей.

— Благодарю вас, ваша светлость, но это заслуга вашего сына, — отозвалась Блейз. — Без его опыта Пегги не смогла бы победить.

— Называйте нас Джеймс и Селеста. Хорошая работа, сын, — сказал герцог, взглянув на Росса, и обратился к ее отцу: — Блейз точная копия Беделии.

— Боюсь, нам придется весь вечер слушать истории о святой Беделии, — вздохнула

герцогиня Селеста.

— Мне никогда не надоедает слушать о приключениях Беделии, — возразила Роксанна Кэмпбелл.

— Блейз, не хочешь ли немного хереса? — спросил у нее отец, передавая Россу бокал с вином.

— И выигрыш «Крейвена» не изменит моего отвращения к спиртному, — отказалась она.

— А где ваши остальные приемные дочери? — полюбопытствовала Селеста.

— Рейвен и Александр обедают с его дедушкой, герцогом Эссексом, а Блисс, Серена и София — со своими замужними сестрами, которые в прошлом году вышли замуж за князей Казаковых, — ответила мачеха Блейз.

— Вы устроили им хорошие партии, — признала Селеста. — Два князя и будущий герцог.

— Мне хочется, чтобы все были так же счастливы в браке, как я, — сказала герцогиня Инверари. — Я слышала, что в этом году, возможно, приедут еще несколько князей Казаковых. Только князья Ликос и Гантер Казаковы видели годовалого сына князя Драко и княгини Катерины. Драко старший из двенадцати детей, как вы знаете.

— Их сын родился меньше чем через девять месяцев после свадьбы, — неодобрительно заметила герцогиня Килчурн.

— Что ж, все хорошо, что хорошо кончается, — улыбнулась ей Роксанна Кэмпбелл, на щеках ее обозначились ямочки.

— Дорогая, — вмешался в их разговор герцог Инверари, — уверен, что первым это сказал Шекспир.

— Даже величайший поэт не мог бы устроить два брака из десяти в течение одного и того же года.

— Какие необычные заколка для волос и браслет с бабочками, — сказала Селеста, обращаясь к Блейз. — Это произведение княгини Катерины?

— Бабочки принадлежали моей матери.

Блейз жестом указала на портрет Габриэль Фламбо.

— Понимаю.

Герцогиня Килчурн нахмурилась, на лице ее отразилось неодобрение.

Блейз сжала кулаки, с трудом сдерживаясь, чтобы не наброситься на эту женщину.

— Габриэль Фламбо была красавицей, — нарушила неловкое молчание герцогиня Инверари. — О, Тинкер уже приглашает нас к обеду.

Герцогиня Инверари, спускаясь с лестницы, провожала вниз в столовую герцога Килчурна, герцог Инверари составил пару жене друга, а Росс и Блейз медленно шли следом за ними.

— Моя мачеха явно не симпатизирует вашей, — шепнула Блейз, обращаясь к Россу.

— Селесту никто не любит, только ее дети.

— Ваш отец должен любить ее.

— Селеста не может

сравниться с моей матерью, и я подозреваю, что отец втайне сожалеет о своем выборе.

Герцог и герцогиня Инверари заняли свои обычные места во главе стола, по обе стороны от них сели герцог Килчурн и его сын, а герцогиня Килчурн — напротив Блейз.

Тинкер, стоя у буфета, следил за слугами, а потом дворецкий напил вино всем, кроме Блейз.

Подали первую перемену — томатный суп, заправленный сливками и рубленой зеленью. Ни мяса, ни рыбы, ни птицы — обрадовалась Блейз.

— Мои поздравления Блейз, которая верила в свою лошадь, в то время как остальные не верили, — провозгласил ее отец, подняв бокал.

Остальные тоже подняли бокалы, и Блейз, взяв бокал с лимонадом, отсалютовала маркизу.

— Вам не нравится вино? — спросила ее герцогиня Килчурн.

— Я не люблю спиртное, Селеста.

Блейз улыбнулась герцогу Килчурну, который предложил ей называть их с женой по именам, однако его жене не особенно понравилась такая фамильярность.

— Если вы собираетесь вращаться в обществе, вам необходимо привить себе вкус к шампанскому, — обратилась к ней герцогиня Килчурн.

— Общество примет меня такой, какая я есть, — возразила ей Блейз, поднося ко рту ложку с супом, — я не собираюсь меняться в угоду другим.

— У моей дорогой Блейз на все своя точка зрения, — вмешалась Роксанна Кэмпбелл.

— Девушка подражает вам.

— Хотелось бы так думать!

Ее мачеха улыбнулась.

Когда они покончили с супом и лакеи убрали тарелки, Тинкер сделал знак двум другим слугам подавать вторую перемену.

Блейз надеялась, что в вечернем меню не присутствует утка, а если это не так, Блейз молилась, чтобы мать не была таким же обсасывателем костей, как сын, хотя интуиция подсказывала ей, что сын перенял эту отвратительную привычку у своей матери.

На столе появились запеченная дуврская камбала, спаржа, украшенная огурцами, и шляпки грибов, тушенные в масле.

— Спасибо, — поблагодарила Блейз дворецкого, который поставил перед ней тарелку без рыбы.

— Очень рад за вас, мисс Блейз, — заговорщически улыбнулся ей Тинкер.

— Вы сегодня играли на скачках?

— Играл, и моя вера в ваши способности была щедро вознаграждена.

— Я тоже заработала небольшое состояние, — улыбнулась Блейз Тинкеру.

— Если вы собираетесь вращаться в обществе, не разговаривайте со слугами, — заметила ей Селеста Макартур. — Это неприлично.

— В этом имении мы все разговариваем с нашими работниками, — сообщила ей герцогиня Инверари, — а Тинкера считаем членом семьи.

— Весьма великодушно. Вы не любите рыбу? — обратилась Селеста к Блейз.