Выйти замуж за старпома
Шрифт:
«Эти моряки все с причудами», – подумала Лиза и попыталась сформулировать своими словами то, что прочитала в морском справочнике.
Моряки называют песочные часы «склянкой». Этим же словом обозначается получасовой промежуток времени от начала четырехчасовой вахты, число пробитых склянок обозначает время суток. Счет склянок начинается с нуля часов тридцати минут – одна склянка, две склянки – в час, три – в час тридцать и так до восьми склянок – в четыре часа. После этого начинается новый отсчет от одной до восьми склянок. Такой подсчет времени сложился не случайно. Поскольку служба и жизнь на корабле регламентируются промежутками
Только вот изложено все это в справочнике было одним запутанным предложением длинною в жизнь.
Интересно, чтобы стать настоящим моряком, ей тоже придется срочно обзавестись списком милых чудачеств? Начать носить килт и курить трубку? Или коллекционировать скальпы врагов? Лизонька содрогнулась: врагов у нее, слава Богу, нет. А представив себя в килте и с трубкой в зубах, сдавленно хихикнула. Интересно, что подумала бы команда, узрев ее в таком виде?
Приняв душ и одевшись в повседневную форму – гулять, так гулять! – Лиза вышла в кают-компанию и обнаружила там пьющего кофе Коркунова. Больше никого не наблюдалось: видимо, офицеры уже позавтракали и отправились выполнять свои обязанности. Интересно, почему Коркунов сидит тут? Лейтенант отставил чашку, встал и вытянулся во фрунт.
– Доброе утро, капитан!
– Доброе утро, лейтенант, – вежливо откликнулась Лиза. Что еще ему сказать, кроме «вольно», она не знала.
Услышав кодовое слово, Коркунов уселся обратно.
– Не желаете кофе, капитан?
– Благодарю, не откажусь. – Она уселась в кресло напротив него и с благодарностью приняла из его рук чашку. Кофе обжег нёбо. Лиза начинала понемногу просыпаться.
– Вы… э-э… не на вахте, лейтенант? – она никак иначе не могла сформулировать вопрос «Почему вы ничем не заняты?». По глубокому убеждению Лизы, на этом корабле все пахали с утра до вечера, и только она умудрялась уклоняться от исполнения служебных обязанностей. «Ну и что! Вольна делать все, что угодно».
Коркунов улыбнулся ей, продемонстрировав великолепные зубы:
– Я стоял первую вахту, кэп. После чего имел законное право отправиться спать, но мне не хотелось. Я нашел в кают-компании эту книгу и вот, читаю. – Он помахал «Воротами Расёмон», видимо, забытыми здесь Лизой вчера.
– Вы увлекаетесь японской литературой? – спросила она, чтобы поддержать разговор. Коркунов пожал плечами.
– Не могу сказать, что прочел много произведений, написанных японскими авторами. Мне понравилась «Исповедь маски» Мисимы Юкио. Но я больше люблю русскую литературу.
«Патриот, да!» – внутренний голос Лизоньки почему-то говорил с интонациями Гиви.
Следующие полчаса прошли в оживленном обсуждении литературных произведений как таковых, и Лиза почти избавилась и от сна, и от смущения, сковывавшего ее каждый раз, когда требовалось высказать свое мнение. Ей казалось, что люди, не входящие в узкий круг единомышленников, собирающихся за чашкой чая, могут посмеяться над нею или посчитают ее глупой. Но обсуждать с Коркуновым китайскую поэзию оказалось неожиданно легко. Молодой человек, блестяще образованный, настроенный явно дружелюбно и внимательно выслушивающий ее без тени насмешки на красивом лице, – возможно, ее первый друг здесь?
Иллюзия собственной состоятельности разрушилась с появлением в кают-компании боцмана МакКеллена. Шотландец взглянул на Лизу и Коркунова явно неодобрительно, сухо поинтересовался текущими распоряжениями и, не получив их, удалился, демонстративно аккуратно закрыв дверь. Лейтенант, приподняв брови, проводил его удивленным взглядом.
– Наш боцман не с той ноги сегодня встал. Интересно, что его так расстроило?
«То, что его непутевый капитан пьет кофе с представителями личного состава, вместо того, чтобы учиться, учиться и еще раз учиться. Как завещал великий Ленин». Вздохнув, Лиза отставила чашку и встала. Коркунов немедленно поднялся тоже.
– Было очень приятно побеседовать с вами, лейтенант.
– Не более, чем было приятно мне, кэп! – галантно поклонился молодой офицер. – Я надеюсь, когда-нибудь мы продолжим нашу увлекательную беседу?
– Разумеется. – Лизонька улыбнулась ему и удалилась в свою каюту. Пора было подготовиться к встрече с этим непонятным старпомом. Интересно, а какую литературу предпочитает Катанский? Что она знает о нем, кроме сухой характеристики в его личном деле? Не человек, а супермен какой-то: привязанностей никаких, увлечений никаких, одна страсть – исполнение долга. Так не бывает. Или она невнимательно читала бумаги?
Причесываясь, Лиза твердо решила в ближайшее время снова добраться до личного дела Катанского и ознакомиться с ним получше.
Валерий сдул пылинку с рукава, переложил книги из правой руки в левую и постучал. Дождавшись негромкого «войдите», он открыл дверь и шагнул через порог капитанской каюты. Лиза сидела за столом, погруженная в чтение книги в мягкой обложке. Наверняка любовный роман. Что еще может читать подобная девушка? Валерий едва заметно поморщился: у него была аллергия на такого рода литературу.
– Доброе утро, Елизавета Петровна.
– Доброе утро, Валерий Александрович.
Официальный обмен приветствиями завершился, и повисла пауза. Лиза еще некоторое время смотрела в книгу, видимо, дочитывая главу, потом закрыла томик и приглашающим жестом указала на кресло:
– Прошу вас, садитесь.
Валерий уселся, положив книги на колени. Лиза, одетая по всей форме, с распущенными волосами и в ужасных очках, напомнила ему ручную обезьянку, засунутую в капитанский китель. Смешное и грустное зрелище. Некоторым, правда, нравится. С обезьянками даже фотографируются… Валерий одернул себя. «Это предубеждение. Она тебе ничего плохого не сделала. Внутренне высмеивать человека – не слишком благородное занятие».
В самом деле, почему он так относится к Лизе? Потому, что назначение ее капитаном – явный, совершенно ненужный, деспотизм? Потому, что она вносит сумбур в привычный распорядок вещей? Ему не привыкать к сумбуру. Так что же в ней ему так не нравится? Валерий считал себя человеком, способным бороться с предубеждениями. Он ведь всего пару дней с ней знаком. Нельзя позволять негативному мнению развиться в локальную паранойю. Лиза этого не заслужила. Наверное.
– Старпом? – голос девушки вывел Валерия из состояния задумчивости. – Вы начнете излагать ваше дело или мы будем молчать?