Выжить! В ледяном плену
Шрифт:
– Ну и вопросик! – озадаченно почесал затылок Ганессо. – Наверное, я бы обзвонил своих друзей, и мы большой компанией отправились бы на пляж. Чтобы стояла настоящая жарища – мне осточертел этот пронизывающий до костей холод, и было много всякой еды. Я часами смотрел бы на волны, на загорающих девок в бикини, поедал какой-нибудь паршивый хот-дог, сплёвывая кетчуп себе под ноги, и просто наслаждался жизнью.
– Чёрт! Отличный способ отметить возвращение с того света – восхищённо покачал головой Фредерико и неожиданно признался Ганессо. – А у меня с женщинами до сих пор как-то не очень
По прорвавшейся в голосе Фредерико тоске Роберто почувствовал: этот человек ни за что не признается вслух, что боится смерти, но в душе он уже думает о ней. Судя по всему, даже такая несгибаемая воля от долгих мучений дала трещину.
– А мне показалось, что тебе нравиться та смешливая кудрявая девушка из танцевальной группы, что иногда заполняет перерывы в наших играх?
Фредерико сразу оживился. Немного смущаясь, он признался Ганессо, что действительно увлечён симпатичной танцовщицей, но не знает, как с ней познакомиться.
– Так спроси у меня! – вызвался Роберто. – Как профессионал по этой части я тебе предлагаю использовать время, что ты тут валяешься без дела, для подробного составления сценария вашего первого свидания. Насколько я знаю женщин, они не любят иметь дело с нерешительными мужчинами. Поэтому, чтобы не выглядеть рохлей заранее продумай своё поведение до мелочей. И поверь уж старому Казанове, имея такой план на руках, ты будешь выглядеть бывалым мужчиной.
По заметно оживившемуся лицу Фредерико было заметно, что поданная Роберто идея чрезвычайно увлекла его, и заставила забыть о труднопереносимой боли. С задорным видом он пальцем поманил Ганессо нагнуться поближе к его лицу, и в который раз внушительно произнёс:
– Меня зовут Фредерико Арандо и я обязательно вернусь домой.
Со стороны Антонио и его верный ассистент Рой Хестидо имели очень странный вид, когда на пару кружили вокруг самолётного фюзеляжа в поисках нужной радиоволны. При этом Антонио крутил ручку настройки радиоприёмника, а Рой в вытянутых руках держал над головой самодёльную проволочную антенну. Несмотря на внешний комизм этого причудливого «танца» желающих подшучивать над «радистами» не было. Все были доведены до крайности голодом и напряжённо ждали информации о ходе поисковой операции.
– Есть! – наконец воскликнул Антонио. Вздрогнувший от неожиданности Рой тут же замер, превратившись в соляной столб – малейшее изменение в положении антенны могло привести к потере с трудом пойманной волны.
В этот момент на улице рядом с «радистами» находился только Ховьер Лавальехи. Теперь он, как и Рой, с надеждой вглядывался в лицо слушающего неизвестную радиостанцию Антонио Переза, ища в его выражении признаки хороших новостей. Но вместо этого с каждой минутой Антонио всё больше мрачнел. Наконец, он грубо выругался,
– Что случилось? – нетерпеливо спросил Рой.
– Этот чёртов пилот, будь он трижды проклят, нас не заметил!
– Да как такое может быть, – не поверил Рой, – ведь я же сам видел, как самолёт покачал нам крыльями!
– Я тоже видел, ну и что из того! Значит, мы ошиблись. Только что диктор заявил, что до сих пор о пропавшем над Андами рейсе 571 и его пассажирах нет никакой информации.
Антонио отдал приёмник Рою и направился к самолёту, чтобы сообщить дурную весть остальным. Его догнал Ховьер.
– Я прошу тебя: не отнимай у людей очередную надежду. Не говори другим о том, что ты сейчас слышал.
Не сложно было догадаться, что в первую очередь Ховьер беспокоиться за свою жену. И, тем не менее, Антонио был уверен, что не имеет права скрывать от остальных истину.
– Прости, Ховьер, но я не могу выполнить твою просьбу. Ты пойми, они все продолжают верить в то, что о нас знают и вот-вот тут появятся вертолёты. Но теперь выяснилось, что это не так. Значит, мы должны придумать, как продержаться до тех пор, пока нас не увидят с какого-то другого самолёта.
Но Ховьер словно не слышал приводимых Антонио доводов. Он продолжал упорно стоять на своём, не давая Переза проходу.
– У моей Лили становятся мокрыми глаза, когда она просто видит по телевизору сюжет о больных детях. Она может не спать всю ночь, если у меня проблемы на работе. Я даже не хочу думать, что будет с ней, когда она узнает, что всё оказалось обманом, и надо снова начинать учиться надеяться. Нет, ты не скажешь ей этого, или…
Ховьер осёкся, не зная, как ему остановить гонца, несущего дурную весть. В ответ на его испепеляющие страшные взгляды Антонио лишь бессильно развёл руками: мол, всё понимаю, но поделать ничего не могу – общественные интересы для меня превыше личных симпатий.
Переза был уже у самого входа в убежище, когда, наконец, нашедший подходящее решение Ховьер крикнул ему.
– Тогда я вызываю тебя на поединок!
Это был весьма оригинальный, и даже экстравагантный ход, особенно здесь и сейчас. Антонио остановился. Повернувшись к Ховьеру, он удивлённо поинтересовался:
– И на каком же оружии мы будем драться?
У Ховьера тряслись губы от внутреннего напряжения. Он буквально всем своим телом торопливо искал ответ на новый вопрос, боясь, что, не услышав его немедленно, Антонио всё же войдёт в убежище, где находилась Лилиан.
– Мы… мы… найдём сугроб поглубже, и будем бороться пока один из нас не утопит в нём другого!
В этой решимости Ховьера самым абсурдным способом остановить Переза было столько трогательной любви к близкому ему человеку и самопожертвования, что Антонио был вынужден отступить. В конце концов, он и Рой пообещали Ховьеру, что в течение двух суток сохранят плохую новость в тайне, но если за это время ничего не измениться к лучшему, то информация всё же будет рассекречена. В свою очередь Ховьер предложил выложить из камней и самолётных обломков многометровую надпись «SOS», чтобы в случае появления нового самолёта её хорошо было видно с любой высоты.