Выжить! В ледяном плену
Шрифт:
– Нет, меня это не устраивает – жёстко отверг предложенное ему компромиссное решение Макс.
– Так что же вам нужно? – поморщился крупный начальник, чувствуя, что попал в проблемную ситуацию, которая ставит под сомнение приятное продолжение дня в итальянском посольстве. Теперь он даже опасался снять трубку, чтобы вызвать охрану. Человек через стол парализовал его своим ледяным взглядом. «Вот так дела! – наконец, полностью осознал серьёзность своего положения чиновник. – Этот парень прирождённый атлет, для него свернуть мне шею, или раскроить череп пресс-папье – пара пустяков. Нет, надо осторожней подбирать слова, а то вдруг он сейчас кинется на меня! Мало ли по улицам ходит опасных сумасшедших, так может этот псих один из них!».
Макс
– Хорошо, я обещаю вам, что завтра же поговорю с Президентом и сделаю всё, чтобы в урезанном виде поиск несколькими самолётами и альпинистскими группами продолжался вплоть до получения какого-то результата. Надеюсь, теперь вы довольны?
– Вполне. Только прошу учесть, что я злопамятный.
– В каком смысле?
– В том, что не прощаю, когда меня обманывают.
– Ну зачем же вы так, юноша. Я ведь действительно искренне хочу помочь всем, кто потерял своих близких в этой драме.
На прощание они крепко пожали руки, как бы скрепляя негласное соглашение. Но на выходе из здания Фалько скрутила охрана. В полицейском участке Максу предъявили обвинение в нападении на государственного служащего в его кабинете. Интересы заявителя представлял срочно вызванный на место событий самый известный адвокат Уругвая – министр попросил своего юриста сделать всё возможное, чтобы ближайшие пять лет потревоживший его молодой бандит провёл в тюремной камере, либо в психиатрической лечебнице тоже непременно тюремного типа.
Глава 7. День девятый
Ночью умерла сестра Нандо Чаввадо – Сюзанна. Нандо попросил товарищей разрешить ему провести остаток ночи рядом с телом дорогого человека, пообещав утром отнести Сюзи к другим мертвецам. Все молча согласились. После получения известия о прекращении спасательной операции и неудачи экспедиции Антонио многие обитатели горного убежища большую часть времени были погружены в собственные невесёлые мысли. Помимо голода всех измучили жажда и холод. Губы у всех потрескались в кровь, и даже пить холодную воду приходилось с неимоверным трудом каплями. Из-за всех этих страданий и в связи с ослаблением веры в собственное спасение люди делались всё более отчуждёнными по отношению к тем, кто находился поблизости. Обычное человеческое общение стало редкостью, не говоря уже о шутках и смехе. После недавно пережитого кошмара и потери двух товарищей даже несгибаемый Антонио Переза впервые в своей жизни был вынужден публично признать собственное поражение:
– Я не Бог, – уставшим голосом однажды сказал капитан, – и не могу спасти вас. Быть ответственным за ваши жизни слишком тяжкий груз для меня. Я пытался, потому что я капитан, но в моей душе уже нет прежней веры. Сегодня в буране мне впервые стало страшно, и я вдруг понял, что тоже могу умереть. Сейчас, когда я думаю о своих близких людях, у меня слёзы подступают к глазам. И хотя я понимаю, что мужчинам нельзя плакать, всё равно ничего не могу с собой поделать.
Антонио Переза с детства привык воспринимать самого себя только в героическом ореоле. Природа щедро наградила его умом, харизмой, здоровьем, физической силой, внешней привлекательностью. В любом коллективе Антонио всегда естественным образом доставались первые роли руководителя комитета школьного самоуправления, старосты курса, капитана спортивной команды и т. д. Вот и сразу после авиакатастрофы большинство выживших увидели в высоком парне с твёрдым взглядом того, кто сможет взять на себя роль лидера. Он и вправду лучше кого-либо из своих товарищей по несчастью годился для этого в первые дни выживания в горах. Потому что не умел проигрывать.
До сих пор в своей жизни Антонио очень редко терпел серьёзные поражения. Для Переза очень важно было ощущать себя настоящим мужчиной, который всегда
Впрочем, в этом качестве заключалась и его главная слабость, ибо капитану с трудом давались компромиссные решения. Психологи знают, что по-настоящему успешную личность формируют не столько победы, сколько опыт поражений. Только неудачи могут научить эффективно приспосабливаться к враждебным условиям и в конечном итоге выходить невредимым из казалось бы самых безнадёжных ситуаций. Нестандартные проблемы требуют нестандартных решений и личностей, умеющих их принимать. Антонио был не из их числа. Скорее у него был менталитет японского самурая, который в случае серьёзной «потери лица» знает для себя только один достойный выход из кризисного положения – харакири. Когда надо было в первые часы после крушения предотвратить панику и организовать подобие нормальной жизни в ожидании спасателей, Антонио был незаменим. Но по мере того, как события выходили из-под его контроля, Антонио всё сильнее ощущал собственную беспомощность. Обречённых в ближайшие дни погибнуть от голода и холода людей теперь мог спасти человек с более гибким умом, способный ради выживания перешагнуть через самое строгое моральное табу современного общества, то есть поступить вопреки «уставу».
На следующий день с утра всех неожиданно собрал Нандо. Чаввадо имел вид человека, принявшего какое-то очень важное решение. Свою речь он начал с неожиданной фразы:
– Хочу напомнить вам недавнюю «хорошую» новость: нас прекратили искать.
– Какого чёрта ты издеваешься над нами! – гневно воскликнул один из присутствующих.
Не обращая внимания на недовольство слушателей, Нандо повторил:
– Итак, я считаю, что потеря веры в геройских спасателей, это хорошая новость для всех нас, потому, что теперь мы уже не сможем оправдывать собственное бездействие верой в прилёт вертолётов. Они никогда не прилетят за нами. Надеюсь, теперь это уже понятно всем? Отныне мы можем рассчитывать только на себя!
Нандо вскинул руку в сторону иллюминатора:
– Там – на Западе зелёные долины Чили. Мы придём туда сами.
Сербино, только недавно немного оклемавшийся после того, как едва не погиб в ночном буране, печально возразил:
– Лично я теперь знаю абсолютно точно, что это невозможно. Простой снежный холмик, чуть не погубил Роя. А потом снежная буря унесла жизни двоих парней.
– Мы очень ослабли для того, чтобы выжить в пути – поддержал Сербино Тин-тин. – Хотя если бы у нас была нормальная еда, то можно было бы попробовать снова.
– У нас будет еда – неожиданно убеждённо заявил Нандо.
– Но откуда? – удивилась Лилиан.
В помещении воцарилось недоумённое молчание. Из присутствующих один только Роберто знал, что имеет в виду Чаввадо, но Ганессо был погружён в собственные мысли. Первым догадался, куда клонит Нандо Карлитос:
– Нет! – ужаснувшись своим мыслям, воскликнул Паэс. С перекошенным от отвращения лицом он пояснил окружающим, что имеются в виде тела мертвецов.
– Как можно даже предлагать такое?! Ведь мы культурные люди и не можем есть трупы подобно дикарям! – побелевшими пальцами Сэнди вцепилась в подлокотники своего кресла. – Мы не должны даже думать о такой мерзости, если не желаем превратиться в зверей!
Со всех сторон в сторону Нандо летели слова протеста и гневного осуждения. Антонио тоже отрицательно покачал головой. Вылазка в горы так измотала его, что у Переза просто не было сил на более экспрессивное выражение переполнявших его негативных эмоций.
– Сейчас вы можете говорить, что вам угодно. Но нам придётся есть мёртвых, хотим мы того, или нет. Вы должны смериться с этим – сказав так, Нандо вышел из убежища.
Всех поразил Роберто, который уже не один день раздумывал над словами Чаввадо, и тоже пришёл к неожиданным для многих выводам: