Выжить в прямом эфире
Шрифт:
И кажется, что его лощеную рожу я уже видел. Но никак не мог вспомнить, где именно.
Он был связан с «РосИнКомом? Нет. С "ИнвестТехом»? Тоже мимо. Впрочем, чего гадать-то? Сейчас сам скажет, раз уж пришёл.
— Евгений? — спросил он.
— Лучше Молодой, — ответил я. — Так проще. И давай сразу на ты, нет нужды передо мной выставляться.
— Хорошо, Молодой, — он сделал шаг в мою сторону и протянул мне руку.
Интересный парень. А что, если я его сейчас в заложники возьму и попытаюсь наружу прорваться? Хотя, куда мне? Сеть заблокирована,
Я пожал его руку. Главной проблемой этих протезов было то, что в них практически полностью отсутствовала чувствительность, которая прекрасно имитировалась «базуками». Так что ощущал я себя безруким. Так и до приступа киберфрении недалеко.
— Меня тогда можно называть просто Макс. Я один из представителей канала СТВ. Может быть, ты меня видел?
— Точно, — кивнул я. — Видел.
Вот, где я его наблюдал — по телевизору. А я-то стою и думаю, в прошлом своем копаюсь, а тут все гораздо проще, оказывается.
— Ну и чего руководству СТВ нужно от осужденного преступника-террориста? — спросил я.
— Об этом я и хотел поговорить. Присядем?
Не спрашивая разрешения, он уселся на мою шконку. Я сел рядом.
— Мир нашего бизнеса очень похож на мир наемников, Молодой, — сказал он. — Стоит тебе на секунду зазеваться, как конкуренты обойдут тебя. Подрежут идею, обрушат рейтинги, а то и вообще спихнут на обочину, понимаешь?
— Ага, — кивнул я.
А он явно любитель заходить издалека. Даже непонятно, чего он вообще хочет мне предложить. Серию интервью? А может быть, записать репортаж о моей тюремной жизни?
— Мы запускаем шоу, — наконец, продолжил Макс. — Популярность кровавого спорта давно не даёт покоя нашему руководству. Даже ты ведь в нем выступал.
— Не по своей воле, — ответил я.
— Не суть. Так вот. Людям надоело смотреть, как люди месят друг друга в виртуальной реальности. Эмоции от этого все равно в скором времени притупляются. И они идут на нелегальные трансляции, где все по-настоящему. Но наше шоу снова заставит зрителей прильнуть к экранам.
— Вы собрались транслировать кровавый спорт? — прищурился я. — Это незаконно.
— Нет, — он улыбнулся. — Наше шоу будет о выживании. А уж то, что участникам придется убивать друг друга, так это… Мелочи. Более того, проект уже согласован с Министерством Культуры, площадка подготовлена, и в это ввалены такие деньги, что никто не даст обратный ход. Но есть условие: в шоу участвуют исключительно осужденные преступники.
— Давай более детально, — сказал я. — Что это за шоу? Где будут выживать его участники? В Старой Москве, что ли?
— В Старой Москве слишком много посторонних, — покачал головой этот пиджак с внешностью кинозвезды. — По этой же причине отказались и от Петербурга, хотя обе столицы, конечно, подняли бы рейтинг до небес. Но и стоило бы это совсем других денег. Это будет Казань.
— Но погоди, — сказал я и потер лицо ладонью.
Этим вирусом во время Войны обработали всего несколько городов, в которых находились крупные оборонные предприятия. Казанский вертолетный завод, видимо, посчитали достойной целью. Так или иначе, вход в город был закрыт, хотя имелись смельчаки, которые все-таки забирались туда, чтобы таскать вещи из руин. То, что не успели эвакуировать.
Про вирус этот, кстати, в сети ходили слухи, якобы его создали в России. А уже потом наши западные партнеры украли его прямиком из лаборатории. Я не знал, можно ли верить в эту версию, но полностью её не исключал.
Люблю читать в сети про старые заброшенные города. Есть в этом что-то завораживающее.
— Именно, — кивнул Макс и улыбнулся. — И тварей туда тоже сбрасывали. Ты как, встречался с ними? Приходилось?
— Один раз, — вот эта была одна из вещей, которые мне хотелось бы забыть. — Погоди. То есть, ты хочешь сказать, что вы в СТВ настолько сумасшедшие, что взяли в аренду целый заброшенный мегаполис? И все для того, чтобы устроить шоу, где зеки будут мочить друг друга?
— Я знал, что тебе понравится, — этот пиджак улыбался еще шире.
Честно говоря, мне это совсем не понравилось. Более того, мне хотелось выбить этому уроду его имплантированные зубы, превратить его лощеную рожу в кровавое месиво.
Я знал, что к заключенным в нашей стране относятся плохо. Рабочие нормы в колониях составляют по шестнадцать часов, причем они обязательны, платят за это гроши, а на продукции с зон делают огромные бабки. Но чтобы такое шоу выдумать… Это надо быть полным моральным уродом.
— И много у вас добровольцев? — спросил я.
— Немало, — кивнул корпорат. — И я надеюсь, что ты станешь одним из них. Потому что победитель — тот, кто проживет дольше всех — получит амнистию. И станет суперзвездой, заработает миллионы. Да черт подери, он сможет потом всю жизнь жить на деньги с интервью и рекламных контрактов. А твое участие…
— Поднимет рейтинг шоу вообще выше всяких небес, — кивнул я. — Вы собираетесь запихнуть в этот город всех пойманных злодеев за последний десяток лет, а террорист номер один в стране станет жемчужиной этой коллекции. Я понял. Нет.
— Но почему? — на лице Макса появилось выражение удивления и обиды.
— Да потому что я живу сам по себе, — ответил я. — И у меня нет желания умирать на потеху публике.
— А за бабки? — спросил он. — Большие бабки.
— Бабки, — я фыркнул. — Во-первых, у меня денег столько, что ты себе и представить не можешь. Вот только они меня не спасли. Я все равно оказался здесь. А во-вторых, они мне все равно не понадобятся. Я же на пожизненном. Да и вообще, даже если я соглашусь, никто не позволит мне участвовать в этом шоу.