Выжить в прямом эфире

Выборнов Наиль Эдуардович

Он положил передо мной планшет и ручку-стилус.

— Подпишешь — и уедешь отсюда со мной прямо сегодня. Заброска через месяц, до этого тебе нужно обновить софт и железо. Поживешь в нашей тюрьме. Да, это тоже тюрьма, но условия там гораздо более комфортабельные. И убить тебя там никто не попытается.

— Это контракт? — спросил я.

— Точно, — кивнул пиджак.

Я принялся читать. Ну да, я обязуюсь отбывать свое наказание в особом режиме в качестве участника шоу. Ни одно из моих преступлений, совершенных

в процессе, не будет считаться подсудным. А еще отказ от последствий, включая смерть или заражение N-715. А вот это уже совсем скотство.

— То есть вы даже вакциной колоть никого не будете? — спросил я.

— Нет, — покачал головой Макс. — Но в городе сделаны закладки с супрессантом. Их хватит, чтобы прожить какое-то время. К тому же у нас будут реализованы пожертвования.

— Ты имеешь в виду донаты?.

— Да, — кивнул пиджак. — За большие бабки зрители смогут скинуть тебе чего-нибудь. Или как-то изменить условия испытания. Все это заложено. Город готов, наши команды там работали почти полгода. И все это в строжайшей секретности, чтобы конкуренты не узнали. Что-то, конечно, просочилось, но мы и липы им скормили порядочно.

— О как, — сказал я и глумливо протянул. — Интерактивность.

— И вовлечение, — подтвердил корпорат. — Через полторы недели мы начнем продавать права на трансляцию за границу. И уже на этом планируем троекратно отбить все затраты.

А может быть, зря я так резко? В тюрьме меня удавят уже через неделю, а так хоть поживу еще сколько-то. Да и весело будет, наверное.

Я продолжил читать контракт и сперва не поверил своим глазам. Поднял голову и спросил:

— Нельзя курить и материться? А это еще почему?

— Так возрастной рейтинг, — ответил он.

— Погоди, — сказал я. — То есть убивать и умирать можно, а курить и материться — нет?

— Такие уж возрастные рейтинги сейчас, — пожал он плечами.

Возразить на это мне было нечего, и я продолжал пялиться в планшет, продолжая усиленно думать.

Умереть в колонии или стать шавкой корпоратов, да еще и в индустрии развлечений… Что в итоге все равно закончится смертью, скорее всего, потому что из пойманных за последние годы злодеев я точно не самая зубастая рыба.

С одной стороны, я должен был умереть еще год назад, так что стал относиться к этому философски. Но с другой… В колонии все может быть совсем плохо, там ведь и опустить могут попросту. А тут…

А тут гораздо больший простор для воображения. Мутанты могут сожрать, в зомби можно превратиться. Да много чего может произойти. Но что-то подсказывает, что смерть эта в любом случае будет более достойной, нежели меня втихаря задушат или застрелят.

Да и вообще. Там это будет просто очередной убитый зэк. А вот на шоу…

Да, было бы классно сделать из своей смерти шоу.

— Решай, — прервал он мои мысли. — Тебя конвоируют

через полчаса, даже вещи забрать не дадут. Летуна уже заправляют.

Да пошло оно все.

Я взял стилус и поставил подпись в указанном месте.

Глава 2

Я посмотрел в окно и увидел водную гладь и берег. Мы летели над Волгой, над великой рекой. Прошли сотни лет, сменились эпохи, режимы и вожди, а она все так же гнала свои воды на юг, в Каспийское море.

Впрочем, скоро полет должен был закончиться, и нас должны были высадить в Казани. Городе, который стоял тут тысячу лет, а в итоге оказался заброшен, покинут своими жителями.

Сколько еще таких городов в России, из которых людям пришлось уйти после Войны? Да много на самом деле, десятки. А были ведь и те, которые оказались брошены еще раньше по тем или иным причинам.

Я сидел в кресле десантного «летуна», надежно зафиксированный ремнями. Страх полетов давно прошел, поэтому я смотрел в окно с любопытством. Высота — это на самом деле прикольно.

Пиджак не обманул. Меня действительно собирались конвоировать уже через полчаса, даже не дав собрать вещи. Причем, гнать меня, как особо опасного преступника, собирались «летуном» до самой колонии. Правда, я понятия не имел, до какой.

Контракт оказался волшебным документом. Сперва, конечно, руководство изолятора пыталось качать права и что-то там говорить, но Макс быстро куда-то позвонил, и все вопросы решились.

Скоро за нами приехала машина, мне на голову надели мешок и куда-то повезли. Оказалось, в частный медицинский центр. А там началось…

Следующие три недели я практически не помню. Наркоз, операция, отходняки, восстановление, снова наркоз, и так по кругу. По контракту мне поменяли практически все железо, оставили только ускоритель рефлексов и подкожную броню, но избавить меня от нее уже не было вариантов, потому что она плотно срослась с клетчаткой.

Мою кибердеку поменяли на новую, с одной стороны более мощную, но с другой — кастрированную. Доступ у нее был только к собственной сети СТВ. И как я понял, они накатили на нее что-то вроде системы, написанной на базе моего старого интерфейса, только гораздо более расширенной.

Теперь прогресс навыков отображался подробнее по каким-то тонким расчетам, которые сделали аналитики. Вряд ли этим занимались лично медиа-менеджеры, думаю, наняли кого-то на аутсорс.

Но прикол был не в этом. Теперь за определенные действия начислялся опыт, на мне проверили это во время тестов. А набрав определенное количество опыта можно было разблокировать навыки, которые попросту скачивались из облака. Специальный модуль позволял обучаться этим специальным приемам, даже если мы раньше понятия не имели о том, как и что делать.