Выживший. Чистилище
Шрифт:
– Здравствуйте!
– протянула мне руку Варя.
Рукопожатие ее было удивительно крепким для девушки. Ну да потаскай такие корзины, поневоле мышцы накачаешь.
– Беда случилась, Люда следом за мужем померла. Девчонки пока в детдоме, а Василий в командировку в Казахстан уезжает, вот привез к нам Лешку. Я говорю, пусть у нас остается, ты ж мало ил куда уедешь, а мне одной куковать не с руки. И девчонок хочу взять.
– Ой, горе-то какое, - по примеру матери прикусила кулачок девушка, и глаза ее предательски заблестели.
– Как же так... Бедненькие.
Поохали,
– Так и Василия возьмите, а то человек завтра уедет, так и не искупается. Вась, ты же не против?
– А за любой кипеш, кроме голодовки, - отшутился я.
– А в море давно мечтал поплавать. Плавок, правда, нет, ну трусы вроде без дырок, - добавил я, вызвав общий смех.
В итоге, когда притарахтел мотоцикл, я уселся сзади Митяя, а Леха пристроился в коляске вместе с Варей.
– Л-300, завод 'Красный октябрь', - гордо похлопал по топливному бачку Митька, прежде чем усилием ноги завести мотоцикл.
А ничего так смотрится, винтажная модель. В будущем за такой байк можно приличную сумму в евро или долларах поиметь, тем более, если он на ходу. Эх, была бы возможность найти какой-нибудь коридор между двумя мирами! Да тут на одном антиквариате из прошлого озолотиться можно!
Мда, мечтать не вредно, а пока есть время расслабиться в теплых волнах Судакского залива. Впрочем, расслаблялся я недолго. Оказалось, что Лешка не умеет плавать, и мне пришлось преподать ему первый урок плавания, в надежде, что хотя бы держать на воде он научится. Парень, что хорошо, воды не боялся, и уже через час вполне сносно плыл у берега по-собачьи, счастливо отфыркиваясь солеными брызгами. Варя с женихом плавали неподалеку, занятые исключительно друг другом, и наше соседство их совсем не смущало.
Вечером нам постелили в дальней комнате, я пристроился на тахте, а Лешка на кровати, впервые за долгое время разнежившись на мягкой перине.
– Пап, может, не поедешь ни в какую командировку?
– шепотом спросил он, умоляюще глядя на меня.
– Не могу, Леха, - так же тихо ответил я.
– Если останусь - меня могут арестовать и отдать под суд за убийство человека. А так я смогу когда-нибудь приехать и навестить тебя.
– Ну ладно, - вздохнул пацан.
– Только обязательно приезжай.
На следующее утро я, уделив некоторое количество времени бритью и завтраку, сердечно попрощался с Лешкой, Екатериной Васильевной и Варей, закинул за плечо вещмешок и отправился вниз по улице, в сторону стоянки автобуса до Симферополя. Всем объявил, что возвращаюсь в Москву, но еще вчера начал продумывать планы отступления, и решил, что пока можно заныкаться в Одессе. Город шебутной, многонациональный, к тому же портовый, может, и повезет через контрабандистов или самому по себе оказаться на судне, уплывающем в загранку. Правда, денег осталось кот наплакал, дай Бог только до Одессы добраться. Ну, чай руки-ноги есть, да и голова на плечах присутствует, как-нибудь
Тем более еды на первое время хватит: добрая Екатерина Ивановна снабдила меня фруктами, источавшим одуряющий запах кругом копченой колбасы, буханкой ноздреватого хлеба, банкой домашнего джема и парой банок консервированной баклажанной икры. Не той полужидкой массы цвета детской неожиданности, что продается обычно в магазинах, а самой настоящей, которую еще моя бабушка крутила.
А заодно решил избавиться от документов на имя Василия Яхонтова, мелко порвал удостоверение личности и превратил все это в пепел с помощью купленного в магазине коробка спичек. Пепел растер пальцами и пустил по ветру. До Судака по прежней легенде меня вполне могли выследить, поэтому вполне логично, что я пришло время начать жизнь с новой биографией. Как я понял, в это время в Союзе проживала масса народу, не имеющих вообще при себе никаких документов, почему бы и мне не прикинуться одним из таких?
Решил, что буду представляться Климом Петровичем Кузнецовым. Кузнецова - девичья фамилия матери, своего рода дань памяти родительнице. Так-то она еще жива, слава Богу, но получается, что на свете ее сейчас еще и нет. А ее отец родился на берегу Енисея, в селе Ярцево, пусть и я как бы оттуда приехал в поисках лучшей доли в Москву, а после уже отправился дальше по бескрайним просторам СССР. Например, по причине приставаний сожительницы, требовавшей алиментов на явно чужого ребенка. Кому охота будет искать в такой глуши концы моей биографии... Если, кончено, я не вляпаюсь во что-нибудь серьезное. Но уж постараюсь обойтись без подобного рода косяков.
Еще бы документики сляпать... Может, сведет судьба с какими-нибудь мастерами, готовыми недорого вклеить твою фотку в бланк удостоверения и вписать нужные данные. Потому что с ксивой оно все-таки как-то спокойнее. Как говорится, без бумажки ты букашка, а с бумажкой человек.
Думал я и насчет того, как изменить внешность. Был бы профессиональным разведчиком - что-нибудь придумал бы. А тут кроме как вариант отпустить бороду ничего в голову не приходило. Ладно, не горит, не думаю, что мои фотографии на каждом столбе развешаны, включая территорию братской Украинской республики.
Автобус подошел через полтора часа. На этот раз место досталось у окна. Глядя на крымские пейзажи, по-прежнему прокручивал в уме разные варианты своего будущего. В принципе, сценарий вырисовывался один - свалить в загранку, туда, где меня подручные Ежова точно не достанут. Правда, вспоминая историю еще не свершившегося убийства Троцкого в Мексике, я не был полностью уверен в своей безопасности, даже если окажусь по ту сторону океана.
Конечно, в политических масштабах я не столь серьезная фигура, чтобы устраивать за мной охоту по всему миру, но, с другой стороны, я слишком много знал, да и руки мои были обагрены кровью, так сказать, преданных ленинцев-сталинцев. Это уже не считая Лютого, если, конечно, НКВД нароет, что это я завалил бандита. Впрочем, на Лютого им, думаю, плевать, мелкий уголовник, но все равно копейка в копилку моих прегрешений по меркам власти.